Конечно, повлияли и черные, как смоль, волосы Тони, и его синие глаза. Она это точно знала. Если бы Тони не был таким привлекательным, в ее душе, вероятно, не вспыхнули бы столь быстро ни чувство вины, ни сострадание. Она, например, подметила его манеру сидеть, когда он привел ее в бар. Это был один из самых старых в округе пивных баров с коричневыми дубовыми столами и большими дубовыми скамьями вдоль стен. Воздух здесь был напоен ароматом старого пива. И Тони, похоже, тут чувствовал себя вполне в своей тарелке. Впрочем, он все же заметно выделялся среди здешних завсегдатаев. Он скользнул за стол и сел на скамью, точно кошка, устраивающаяся на атласной подушке дивана — с каким-то цепким изяществом лесного хищника.
Он заказал пару пива, повернулся к Мерри и сказал:
— Сегодня было хорошее занятие, — он произнес эти слова так, словно обдумывал, как бы поточнее высказаться. — Ты меня удивила.
— Да?
— Сказать по правде, я почему-то думал, что раз у тебя имя и все такое, ты окажешься просто пустышкой. То есть, что ты можешь обойтись и без студии. Ты же просто можешь получить все, что захочешь, и так, без всяких усилий. Но я ошибся.
— Ошибся? Ты в этом уверен?
— Хотелось бы надеяться. Ради тебя и ради себя.
— Ради себя?
— Конечно. Не все ли тебе равно, что о тебе думают другие? А вот для меня самое главное — не свихнуться. И если я буду забивать голову мыслями о каких-то бесталанных кретинах, которые покупают себе славу за свои миллионы, я просто с ума сойду.
— Но разве ты не того же хочешь? Разве ты не хочешь ворочать миллионами?
— Когда-то я об этом мечтал. Когда был ребенком. Но есть куда более простые способы сделать миллионы, чем играть на сцене. Масса куда более легких путей. Но главное — оставаться честным. Не терять собственного достоинства. Надеюсь, когда-нибудь я получу выгодное предложение, и мне придется его отвергнуть. Я его обязательно отвергну. Один мой старинный приятель сделал состояние на тряпье. Скатерти, полотенца для баров и ресторанов. Дрянная работенка, но — не бей лежачего. Деньги? Господи, да у него полным-полно денег. И я мог заняться тем же. Я мог бы стать его компаньоном.
— Но это же, как ты сам сказал, дрянная работенка.
Он выделывал сложные узоры мокрым дном стакана на поверхности стола.
— В твоем случае это совсем другое. Боюсь, в каком-то смысле хуже. Для тебя было бы так просто запродаться. То есть сразу. А тебе ведь есть что терять. У тебя талант.
— Спасибо, — сказала она.
— Меня-то что благодарить — не я тебе его дал.
— И все-таки мне приятно, если ты считаешь, что у меня он есть. Талант.