— Подождите, пожалуйста!
Он нажал на кнопку «Выключение двери», и дверь мягко отъехала назад.
— Спасибо, — сказала она, запыхавшись от пробежки по вестибюлю. — Вы ведь Мередит Хаусмен, да?
— Да, — сказал он.
— А я Джослин Стронг. Наверное, мне надо было подождать, пока нас представит друг другу Тиш или Клинт. Ведь не очень вежливо, не правда ли, вот так запросто обращаться к человеку, с которым поднимаешься на лифте.
Он не нашелся, что ответить, но одарил ее улыбкой, своей заученно-искренней улыбкой, которая всегда его выручала, и сказал:
— Здравствуйте, очень рад с вами познакомиться.
— Мне тоже очень приятно, — сказала она, но тон, которым она произнесла эти слова, глядя на него большими темными глазами, буквально пылавшими на ее бледном лице, не был похож на простое формальное приветствие. Когда лифт остановился, она отвернулась и первая вышла на лестничную клетку, а он подумал, что даже не заметил, привлекательна ли она. Она, однако, настолько его поразила, что ему трудно было оценить ее с точки зрения обычной женской привлекательности. Он недоумевал: кто же она такая, черт возьми. Может быть, решил он, вечер не будет таким уж скучным!
Так оно и оказалось: вечер получился восхитительным. Эротический театр марионеток, который постаралась устроить Тиш, удался на славу. Нельзя было не почувствовать, как ниточки кукловода натягиваются и управляют фигурками, которые стоят, сидят, бродят и беседуют вроде бы сами по себе, вполне самостоятельно — в этом и состояла ее задумка. И наблюдая за всем происходящим, он$ испытывала удовлетворение, торжествуя победу над Клинтом, который всего лишь манипулировал людьми на театральных подмостках.
Но Мередит вряд ли понимал, что происходит. Он привык к вниманию женщин. Это было составной частью его бизнеса. Женское внимание сопровождало его всю жизнь и он себе свою жизнь иначе и не представлял. Будучи, в общем, человеком самовлюбленным, он находил, что восхищение женщин ему приятно и даже полезно. Ведь они всегда соглашались с ним. И даже дискуссия, которую начала Тиш, совсем не показалась ему странной.
— Ваши воздыхательницы будут обожать вас еще больше, раз уж вы подтвердили свои мужские достоинства, — сказала Тиш. — Ведь они как те прелестные дикари, которых описывает Маргарет Мид[5]. Они презирают девственников. У них эталоном сексапильности считается тот, кто умудряется родить ребенка на стороне. Это служит доказательством плодовитости.
— Но ведь детей, хотя и на стороне, рожают все-таки женщины, — поправила ее Джослин.
— Знаю, дорогая. Но я только развиваю ее мысль.