— Это что значит? — удивился Мередит.
— Я всегда мечтала так сделать, — сказала Нони. — Так бывает… ну, в кино.
Мередит рассмеялся, за ним засмеялись все остальные.
— Пойду-ка я за машиной, — сказал Уэммик. Он собирался отвезти их в аэропорт Бейкерфилд, откуда Хаусмены чартерным рейсом должны были лететь в Акапулько.
— Ну, миссис Хаусмен, как вы себя чувствуете? — поинтересовался Мередит.
— Замечательно, — ответила Нони. — Это самый счастливый день в моей жизни.
— Вот и хорошо, — ответил жених.
— И у меня тоже самый счастливый, — подхватила Мерри.
Отец с удивлением посмотрел на нее.
— Правда! — сказала Мерри. Она не лгала. Ей так хотелось как-нибудь особенно выразить свою радость оттого, что они с отцом снова друзья. Впервые очередной брак отца не вызвал у нее ни возмущения, ни опасения.
Она понимала, что Нони не угрожает ее взаимоотношениям с отцом. Скорее, она жалела эту девушку. Нони была молоденькая, простенькая и явно бесхитростная. Похоже, ее интересует только Мередит Хаусмен, лошади и кино. Нони в голову пока не пришла мысль установить какие-то отношения с Мерри. Она воспринимала ее как дочь Мередита, а с недавних пор — как свою подругу. Что касается Мерри, то она жалела бедную девятнадцатилетнюю девушку, которой вскоре предстоит сполна изведать чувство одиночества с пятидесятидвухлетним мужчиной. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уяснить, какая роль уготована Нони в жизни отца и зачем она ему нужна. Отец еще держался молодцом, и во всем его облике не было еще ничего стариковского. И его еще считали человеком без возраста — энергичным мужчиной и страстным любовником. Но это всеобщее восхищение требовало от него почти невозможного, так что он постоянно боялся, что в одно прекрасное утро старуха-время настигнет его. И тогда рухнет вся его жизнь, вся его карьера, все, что он создал за эти годы. А Нони была зримым доказательством того, что его картины говорят правду. Она была не только бастионом его уверенности в собственных силах — этот брак был той костью, которую он теперь мог бросить голодной толпе.
Мерри и не думала, что их брак продлится долго. Но это ее не волновало. Она уже поняла, что счастье мимолетно и зависит от случайной удачи: оно похоже на золотую рыбку из дешевого универмага — девяносто девять из ста умирают на второй день, и лишь одна выживает, толстеет и барахтается в аквариуме годами.
Интересно, будет ли у них ребенок. Для отца это было бы праздником. Но что ожидает ребенка в жизни? Она поставила бокал на стол судьи. И какое ей дело? Какой смысл думать об этом?