След «черной вдовы» (Незнанский) - страница 100

Но Николай уже вошел в обширный кабинет, огля­делся и... никого не нашел. Быстро выйдя в приемную, наклонился над секретаршей и, свирепо глядя ей в ис­пуганные глаза, рявкнул:

—   Где они? Быстро! А то, твою мать!..

—   А-а-а! — буквально завопила эта дура и замаха­ла перед собой обеими руками, словно отгоняя приви­дение.

Через мгновение в приемную ворвался охранник, не тот, что был внизу, у входа, а другой. И кинулся к Ни­колаю. На свою беду. Потому что Щербак, когда тот прыгнул на него, сделал короткое защитное движение, как бы закрываясь от мощных кулаков нападающего, и через мгновение тот тяжкой тушей, с грохотом рух­нул навзничь. И еще немного прокатился на спине по натертому паркету. Встать он не смог.

—   Отвечай, сука старая, где они? Иначе я тебя заду­шу! — тихо прошептал секретарше на ухо Щербак.

—    Не знаю... — Та была словно в полнейшей про­страции. — Вышли, наверное...

—    Куда вышли? — грозно спросил Николай. — Показывай!

Он еще не знал, что произошло, но уже догадывал­ся. И его догадку подтвердила секретарша, которая подвела его на подгибающихся ногах ко второй двери, прикрытой тяжелой бархатной портьерой и выводящей хозяина кабинета либо его посетителя, если это потре­буется, на другую лестницу.

Держа перепуганную не на шутку стервозу за шиво­рот, Щербак прошел вместе с ней до самого выхода и, никого не обнаружив, небрежно отшвырнул ее от себя. Та едва не рухнула на ступеньки, повисла, вцепившись в перила. Черт бы их всех побрал! Это — единственное, что пришло в голову Щербака.

—    Значит, так, слушай меня, вонючка старая, — спокойным голосом сказал он секретарше, от которой действительно почему-то неприятно запахло. — Пере­дашь этому своему абреку, что, если с Волковой что – нибудь случится, я из его жопы сделаю решето. Поня­ла? Не слышу!

Та судорожно закивала, не отпуская, однако, рука­ми лестничных перил.

А Щербак вышел из подъезда на улицу, осмотрелся и понял, что был, по сути, на черной лестнице, которы­ми оборудованы старинные дома в Москве. Их немно­го уже осталось, но вот есть еще, оказывается. И еще он понял, что его попросту провели, как мальчика, как последнего сопляка. Кинули, иначе говоря... Господи, как же людям-то в глаза смотреть?! Вот же срамотища!

Обескураженный Денис доложил о происшествии своему дядьке, Вячеславу Ивановичу Грязнову, в каби­нете которого сидел в ожидании, когда генерал мили­ции освободится и можно будет отправиться пообедать, а заодно обсудить некоторые проблемы, связанные с общим делом.

Хмурый Грязнов-старший разговаривал с кем-то по телефону, и, судя по выражению его лица, известие, которое он получил от собеседника, было ему очень неприятно. При этом он почему-то искоса поглядывал на племянника и мрачнел еще больше. И тут как раз позвонил на мобильник Коля Щербак и совершенно убитым голосом доложил о том, что у него только что, в буквальном смысле из-под носа, выкрали балерину.