Филипп ловко подкатил к самому подъезду дирекции. Вышел, огляделся и дал знак Николаю. Тогда вышел из машины и он, и вот так, вдвоем, прикрыв собой балерину спереди и сзади, они вошли в помещение. Дежурный на входе тотчас доложил о посетительнице, и минуты три спустя на лестничной площадке перед ними появился невысокий, плотный, похожий более на братка, нежели на крупного работника искусства — административного, естественно, работника, — мужчина. Был он горбоносым, с черными как смоль кудрями и тонкими усиками, выдававшими его определенно кавказское происхождение. Он сделал в сторону балерины легкий поклон, но не пошел навстречу, а рукой показал, что готов пригласить и выслушать. И еще — он не улыбался, как обычно улыбаются люди, увидев перед собой хочешь не хочешь, а все же знаменитость.
Щербак обернулся к Филе и кивнул ему. Филипп понял и пошел к машине. А Николай отправился следом за Светланой по лестнице наверх. Перед большой дверью с позолоченной старинной ручкой Светлана как-то нервно обернулась к своему охраннику и негромко сказала:
— Здесь подождите. Я же никуда не денусь, а вот вам, возможно, не очень понравится мой разговор с этим сукиным сыном.
— Но я... — попытался возразить Щербак. — И потом, со мной, то есть в моем присутствии, вам наверняка будет легче беседовать с этим типом. все-таки владею кое-какими боевыми приемами, а?
Она даже не улыбнулась.
— Нет, разговор будет тет-а-тет.
— Ну как считаете, — вздохнул Щербак, — на тет так на тет. Не положено, правда.
— Положено. А за меня не бойтесь...
И она ушла в дверь следом за Али Магомедовичем, так следовало понимать. И сама закрыла за собой дверь. А Щербак взял от окна в приемной стул, поднес его к самой двери и демонстративно уселся. Средних лет секретарша, безотрывно высматривающая что-то в мониторе большого компьютера, лишь недовольно поморщилась от этого его самоуправства, но промолчала. Уж охранник-то ее никак не интересовал.
В мертвой тишине прошел почти час. Щербак не шевелился, никаких телодвижений у компьютера не совершала и секретарша. Из-за двери не доносилось ни звука.
Когда время перевалило на второй час, Николай поднялся со стула и громко кашлянул. Секретарша оторвалась от экрана и с неприязнью взглянула на Щербака, будто хотела задать вопрос: какого черта ему здесь надо и кто он такой вообще? Это показалось ему уже совсем странным. И тогда Николай обернулся к двери и резко отворил ее.
— Эй, куда вы?! — закричала секретарша, продемонстрировав визгливый, словно скрежещущий металл по асфальту, голос.