Так закончил свой нескончаемый, казалось, монолог маленький и энергичный, как обезьянка, руководитель балетной труппы театра. Но, подумав, глубокомысленно добавил:
— Правда, если она вообще пожелает с вами разговаривать.
— А что, есть мотивы?
— Как вы сказали?.. A-а, ну конечно, да-да... Характер-с, однако! Впрочем, желаю удачи.
Серьезное предупреждение, подумал Поремский и отправился искать костюмерный цех, где дама с характером готовила ежегодную инвентаризацию царских одежд, дворянских камзолов, королевских нарядов, воздушных пачек, фраков, смокингов, посконных портков с рубахами и всего прочего, без чего просто физически не может существовать высокое театральное искусство. В идеале.
— Я на нее сильно обижена, — без предисловий и довольно резко сказала Дарья, крупная женщина лет тридцати, с простоватым и круглым, как прежде говорили — деревенским, лицом, усыпанным веснушками и крапинками перенесенной в детстве оспы на полных щеках.
Владимиру, в общем-то, знаком был такой тип людей с вроде бы незапоминающимися лицами. Но в них есть одна особенность — стоит, к примеру, такой женщине улыбнуться, чуть раздвинув полные, чувственные губы, и на лице возникает какое-то совершенно необъяснимое, немного дурашливое, но абсолютно искреннее обаяние, присущее исключительно здоровым и чистым душой людям.
- В наших отношениях я всегда была на вторых ролях, и Светка часто этим пользовалась. только теперь поняла, когда ее не оказалось рядом. И вообще отпала всякая нужда в моей постоянной помощи.
А это уже было сказано без злости, просто голос такой — слишком энергичный, напористый. И это обстоятельство давало Владимиру надежду, что подругу удастся разговорить, потому что первое знакомство через закрытую дверь не обещало ничего хорошего.
Костюмерша, узнав, кто к ней и зачем, с ходу заявила, что никаких показаний давать не будет, у нее нет ни желания, ни времени. И в костюмерную тоже не пустит, это запрещено утвержденной руководством театра инструкцией. Поремский возразил, что его направило к ней именно руководство театра в надежде, что она сумеет оказать следствию необходимую помощь — человек же пропал, не вещь какая-нибудь. Только после этого смилостивилась. Но тона не сменила. Открыла дверь, впустила гостя в большое, но тесно заставленное шкафами и длинными вешалками помещение. И сразу заявила о своих обидах. Видно, давно созрели, а выхода им не было.
— А в чем, Даша, заключалась ваша, как вы заметили, постоянная помощь? Можно я вас буду звать так? —спросил Поремский, заинтересованно разглядывая женщину. — А меня можете Володей, так проще, правда? — И он улыбнулся.