Юрась вскинул голову. Нет, облегчения не было. Он готов был к любому нагоняю, даже если дед его выпорет, чего никогда с ним не было, он даже согласился бы сейчас вернуться в лагерь! Но дед ни слова про это не сказал. И теперь ходи вот, мучайся от невысказанных слов. Юрась ходил и мучился.
В машине молчали. Дед с тетей Катей сидели впереди, Юрась с Динкой сзади.
– Мы с Юрасем сядем сзади, – сказала Динка и зачем-то сунула Юрасю желтого облезлого зайца. Юрась молча положил его на сиденье.
Когда проехали железную дорогу, она сказала:
– Мы с Юрасем будем гостить у бабушки. Пить парное молоко и ходить за ягодами.
Юрась фыркнул. Но она даже не посмотрела на него, она говорила это деду.
После Центральной усадьбы она опять:
– Там страшные скалы, с пещерами, но мы с Юрасем туда не полезем.
Она уставилась на него своими глазищами. Юрась буркнул что-то в ответ.
– А мы с Юрасем…
– Надеюсь, вы с Юрасем не будете никуда сбегать, а то ведь я и выдрать могу! – сказал дед.
И Юрасю полегчало.
Бабушка Тася встретила их сурово. Сухо расцеловалась с дедом и Катей, одинаково равнодушно погладила по голове и Юрася, и Динку. Юрась никак не мог понять, к кому относится эта суровость: к нему, сбежавшему из лагеря, или к этой чужой девчонке, которая сразу притихла и оробела, покрепче вцепилась в Катину ладонь.
“Ничего бы этого не было, – вдруг понял Юрась, – если бы мама не уехала в свою Москву”.
Катя звала пить чай, но Юрась не пошел. Он сел на поленницу у темной теплой стены сарая, закрыл глаза. Поплыли перед глазами круги и пятна, золотые, оранжевые.
– Дина, Юрась! Чай замерзнет! – кричала Катя.
Юрасю вдруг жалко стало эту девчонку, у бабушки Таси не забалуешь… Хотя ей, наверное, не привыкать после детдома… Юрасю стало так тоскливо, что хоть вой. Как попала Динка в детдом, где ее родители? Может, и живы, может, ее мама тоже собралась второй раз замуж, а Динку – с глаз долой?
– Дядя Саша звонил твоей маме по телефону, – услышал он совсем рядом Динкин голос, но почему-то не удивился, даже глаз не открыл. – Я слышала, как он с ней разговаривал. Он сказал, что так не честно и что она должна обязательно приехать и с тобой все обсудить. А что обсудить, Юрась?
Когда Юрась понял, что дед на его стороне, он все-таки не выдержал и заплакал. Он всхлипывал в ладони, а Динка сидела рядом, положив горячую ладонь ему на спину и прислонив голову к его плечу. Когда слезы кончились, Юрась сказал сердито:
– Никому не говори, поняла?
Динка только кивнула. И Юрась ей сразу поверил.
Два друга
Как только Динка приехала к бабушке Тасе, у нее появилось два друга. Первый друг сам выбежал ей навстречу, лишь мама толкнула калитку. Разметая воробьев по двору, хлопая ушами, путаясь на поворотах в лапах, летела к ним навстречу самая смешная собака в мире. Она была тощая и длинноногая, а лаяла так звонко, что Динка зажала уши, а мама засмеялась: