Турецкий подумал о том, а не задать ли вопрос прямо в лоб: по какой такой причине Саргачев оказался на похоронах Кузьминского вместе с Ларисой Ивановной и Павловым, но, видно, долго раздумывал, Валерий предупредил его.
Не мучайся, Саша, — усмехнулся он. — Спрашивай.
Турецкий молчал.
Тогда спрошу я. — Саргачев снова налил коньяку, выпил не чокнувшись. — Меня интересует следующее. Я, так сказать, считаюсь твоим помощником по гонконгским вопросам. Но почему-то ты ни разу не позвонил мне, не встретился, не поговорил. Или тебе все ясно?
Мне многое неясно, Валерий. Однако вопросы, зависящие от тебя, вижу довольно отчетливо.
Видишь в общих чертах. Имеются и частности.
О частностях ты предпочел умолчать, а я пока и не настаивал.
Всему свое время. Многое мне было неизвестно.
А теперь?
Кое-что прояснилось.
Поконкретнее не можешь?
По-настоящему, с первой нашей встречи, ты мне не доверял, — не отвечая на вопрос, сказал Саргачев.
Было, — согласился Турецкий. — Искал лохматую руку, что вознесла тебя в кресло на Огарева.
Нашел?
А ты как думаешь?
Впрочем, для тебя это семечки, — помолчав, ответил Саргачев. — Я люблю Ларису. И в этом все дело.
Хорошо, если любовь взаимна.
Хочу надеяться... Поконкретнее, говоришь? А я ведь сказал — спрашивай.
Ладно, — решился Александр. — Ты знаком с Анатолием Павловым, редактором «Прогресса»?
Была встреча. Чисто случайная. Ларисе вдруг ни с того ни с сего захотелось поехать на похороны Кузьминского. И тут как тут он полковник госбезопасности Павлов... Не делай удивленный вид, Саша! Ты же следователь по особо важным делам! И поехали. Сидели в машине, поглазели, послушали и уехали.
Турецкий в самом деле удивился, но не тому, о чем подумал Саргачев, а тому, как легко и просто тот сообщил о поездке на похороны.
Тебе не кажется странным, что вице-премьер России едет навеки прощаться с телом оголтелого националиста?
Нет. Не кажется.
Почему?
Да чисто по-человечески. Они сидели в Государственной Думе почти рядом. И потом... все мы смертны.
Вот об этом я как-то не подумал... Но ведь чело- век-то государственный. Вице-премьер.
Она прежде всего женщина. Всколыхнулась душа, и поехала. Нацепила очки, надела широкополую шляпу— и вперед! Хорошо!
Охрана-то где была?
А полковник Павлов на что?
Твоя встреча с Бурятом в документиках этих, между прочим, не отмечена, — постучал по папке Турецкий.
Вопрос не ко мне. К господину Би.
Ты-то как считаешь?
Думаю, не с руки, даже шефу спецслужбы, обострять отношения с Джеком Каном.
Большое внимание уделяет полковник Павлов госпоже Стрельниковой. И уже давно, — снова постучал по папке Турецкий.