- Сашка!!! - призывно взвыла за стеной жена.
- Сбрось постель на пол! Ползи под стол! - скомандовал он. - Не высовывайся!
- Саша-а-а-а!!!
- Заткнись, твою мать!
Мягкой подушкой от кухонного диванчика комбат разгрёб перед собой осколки на полу, перекрыл центральный газовый вентиль, на коленях пробрался в прихожую, выключил автомат, разомкнув локальную цепь электропроводки на тот случай, если при восстановлении подачи энергии возникнет резкий скачок мощности.
И только сейчас вспомнил про 'третье' - то, что произошло в студии Первого канала.
И впервые подумал: это не просто авария. Это катастрофа. Трагедия планетарного масштаба. И электричества, наверное, уже не будет. В скором времени. А может статься, вообще... Ни вещий сон с апостолом Петром и ангелочками, ни вчерашние предощущения, увы, не обманули!
Между тем Катастрофа ширилась.
Ба-бах! Бум! Бум! Фс-с-с!.. - неслось из оконных проёмов.
С каждой секундой нарастало жуткое многоголосье механических ударов, взрывов, выстрелов, человеческого воя, звона стекла, лязга металлических конструкций. Квартира всё гуще заполнялась слезогонным дымом. Нужно было немедленно спасать семью! Один лишь маленький вопрос: как это сделать, когда гибнет целый Мир?!
Он мысленно возблагодарил судьбу, архитектора и Господа Бога за то, что окно детской спальни выходит на улицу, а значит, Алёнка и Гошка не пострадали от взрыва газгольдера. Надо немедленно собрать их, затолкать под кровати, и пусть ожидают, пока он изыщет путь к спасению.
Натянув тельняшку, брюки и кроссовки, Александр ввалился в детскую.
И... одеревенел. На целый миг. На бесконечный миг...
Его пацан! Его первенец, его надёжа, продолжатель рода и дела семьи. Боже! Он... он душил свою сестру Алёнку!
Да это был уже и не сын, не Гошка, нет, вовсе не он! На ошалелого отца с кровати дочери щерилось Зло во плоти: пылающий адовой яростью взгляд, чёрные полукружья под глазами, мертвенно-бледное лицо, кроваво-пенный оскал пасти...
И Александр бросился навстречу Злу!
Но не успел.
Зло оказалось проворнее. Зло, ещё несколько минут назад бывшее мирно сопевшим сынишкой Георгием, дьявольски ловко прыгнуло на подоконник, вышибло ногой дотоле уцелевшее стекло и бросилось в пропасть глубиной в девять полноценных этажей...
Комбат перегнулся было за окно, однако в раму тут же, сочно хлюпнув, впилась пуля. Он инстинктивно упал на пол и прополз к кровати Алёнки, попытался нащупать пульс, припал к её груди. И не услышал дыхания, не почувствовал биения сердца, не ощутил колебания жизненных токов. Стащив обмякшее тельце девчушки на пол, попробовал жёсткий массаж, принудительную вентиляцию легких 'рот в рот', отхлестал по щекам... Всё без толку! Только на шее сквозь порывы тканей проступала невинная детская кровь...