«Может, я накручиваю себя? — думала Зина, растирая свое тело стареньким, но чистым полотенцем. — Даже если у Николая Федоровича кто-то и был, какое мое дело? Но почему он заметал следы и, самое главное, — куда он спрятал даму? И зачем он ее спрятал? Пусть я бы и не одобрила шашни на рабочем месте, но уж выгонять человека тоже не стала бы. Нет, наверное, она ушла раньше, а сейчас Николай просто ликвидировал следы ее присутствия, иначе бы мы обязательно столкнулись», — решила Зина, натягивая на слегка влажное тело футболку и джинсы, которые всегда были здесь, на станции, и в которые она переодевалась, проводя занятия с детьми. Зина скрутила влажные волосы в жгутик и подколола заколкой. Она вышла из ванной и сразу же пошла в дальнюю комнату, в которой можно было отдохнуть. Именно там она и застала Николая Федоровича сидящим на небольшом диванчике, закинув ногу за ногу.
Зинаида не смогла скрыть гримасу разочарования, она хотела остаться одна.
— Я принес вам… тебе… чайку, — улыбнулся он.
— Спасибо, конечно, но я уже говорила, что не хочу, — сухо ответила Зина, чувствуя себя очень неуютно под его оценивающим взглядом.
— А я бы все-таки хотел, чтобы ты после душа попила чайку, — настаивал Николай Федорович.
— Почему вы перешли на «ты»? — удивилась Зинаида.
— Мы работаем вместе пять лет, ты столько сделала для меня…
— Да, но я не давала повода сокращать дистанцию, — ответила Зина, внезапно понимая причину его такого необычного поведения.
Николай Федорович был выпивши. Зина вовремя взяла себя в руки, вспомнив, что выяснять отношения с пьяным мужчиной — дело неблагодарное. Надо дождаться утра и высказать ему все, что она о нем думает.
— Николай Федорович, я хочу отдохнуть! — сказала она, открывая дверь и давая ему понять, что его присутствие здесь излишне.
— Да… да… уже ухожу, — криво улыбаясь, проскользнул мимо нее ветеринар.
Зина закрыла хлипкую дверь и заперлась на не менее хлипкий крючок. Комната была небольшая, квадратной формы и по обстановке напоминала сельскую избу. Стены, обитые фанерой и обклеенные дешевыми обоями в мелкий цветочек. Пол из покрашенных в коричневый цвет досок, грубо сколоченный и нещадно скрипящий при ходьбе. Узкая железная кровать, небольшой диванчик, стол, накрытый белой кружевной скатертью, деревянная скамейка и несколько икон, висящих на стенах. На скатерти стояла большая чашка с горячим чаем, а в окно дул все усиливающийся ветер, надувая ситцевые занавески в тон обоев. Зинаида подошла к окошку и захлопнула его. На улице уже накрапывал дождь, небо затянуло темными, густыми тучами.