— Вам постелить в одной комнате? — осторожно поинтересовалась Ирма.
— В разных, — поспешно ответила Яна.
Сказано — сделано. Только войдя в уютную комнату в мансарде с большой мягкой кроватью и тихо журчащим фонтанчиком, Яна поняла, как она устала. Она устроилась на кровати, слушая мерное тиканье часов и далекую, доносящуюся с улицы музыку. Из окна проникал свежий воздух, она вздохнула полной грудью и закрыла глаза. Именно в этот момент в дверь постучали. Яна неохотно поднялась с кровати и открыла дверь. На пороге стоял Карл в черном шелковом халате, с еще влажными волосами и виноватым выражением лица. Яна вопросительно смотрела на него.
— Зашел пожелать спокойной ночи и узнать, как ты себя чувствуешь.
— Рука еще немного болит, — ответила она.
— Дай посмотреть… — Карл взял ее руку и внимательно осмотрел ее, потом, медленно поднеся к своему лицу, стал покрывать ее поцелуями — каждый палец и каждый синяк.
Яна вздохнула. И она, и он знали, зачем Карл пришел, это рано или поздно должно было свершиться, так как должен же быть логический конец их двухгодичному платоническому роману.
Солнце разбудило Яну в это утро позднее обычного. Во-первых, она поздно заснула, во-вторых, окно, расположенное под углом в мансарде, не позволяло солнцу появиться в комнате рано. Она встала, потянулась и выглянула на улицу. Больше всего она хотела сейчас провалиться сквозь землю. Нет, судя по чистому, голубому небу, небеса не разверзлись над ней, но она чувствовала себя самым подлым предателем на свете. В ее воображении перед ней стояли лица ее мужа Ричарда и сына.
«Нет! Они не заслужили такого отношения с моей стороны, — выдохнула она. — Черт бы побрал этого Карла! Почему он такой! Что на меня повлияло? Костюмы? Великолепная игра его на пианино? Удачное спасение от русской парочки отморозков и избавление от клетки? А может быть, меня давно угнетала мысль о том, что многие женщины отдали бы все, чтобы оказаться на моем месте, а я на своем месте не пользовалась моментом? А что стоили ежедневные упреки Ричарда о том, что я будто вожу его за нос со своим чешским князем? Теперь, по крайней мере, эти упреки не беспочвенны… И все-таки я — большая свинья!»
Дверь открылась, Яна от неожиданности вздрогнула и резко развернулась. В комнату вошел Карл с подносом.
— Доброе утро. Я принес кофе, бутерброды и фрукты, которые ты любишь.
Яна внимательно наблюдала за ним из-под опущенных ресниц и не видела и тени смущения. Карл держался совершенно естественно, словно ничего и не произошло.
«Конечно, а что ему переживать? Его совесть чиста, он свободен! Это я сойду с ума от мук совести… самое страшное, что я не раскаиваюсь».