Я набрал воды выше по течению и ещё раз всмотрелся.
Да. И эти скелеты принадлежали подросткам…
…На этот раз я заклинил дверь ещё прочнее. Танька сидела, закутавшись в одеяло и внимательно смотрела на меня.
— Ещё убитые? — догадалась она с ходу. Я кивнул, ставя котелок у огня и с размаху садясь на одеяла. Содрал с ног туфли и носки — от них воняло. — Завтра постираю. — тут же сказала девчонка, и получилось как-то совершенно не обидно, естественно. — Много?
— Шесть, — я подёргал себя за волосы и тяжело вздохнул: — Тань, я так понимаю. Минимум десять наших ровесников-англичан погибли тут больше двух лет назад. Но и сейчас тут есть какие-то люди… и ещё кто-то. Тань, — я глянул ей в глаза, — тут опасно. Очень. И я не знаю, сможем ли мы в ближайшее время отсюда выбраться. Вот так.
— Удивил, — задумчиво сказала она. — Я, Олег, давно это поняла, только боялась вслух самой себе признаться… Что будем делать?
— Искать способ возвращения, — я подбросил в огонь поленце. — Но завтра мы уйдём, Тань. Тут, конечно, хорошо. И тепло, и не капает. Но нас тут могут прибить, как тараканов. Особенно если нас и правда… выследили. Хочется надеяться, конечно, что тут есть и положительные герои… А сейчас давай спать, Тань, — и я начал стягивать футболку, предвкушая, как лягу в почти настоящую постель.
Закутавшись в одеяло, я улёгся как можно удобнее — лицом к огню. Танька всё ещё сидела, потом спросила вдруг:
— Олег, ты меня не бросишь?
Я аж снова сел.
— В каком с-с-смысле?!
— В самом прямом, — Танька не спускала с меня взгляда. — Решишь, что медленно иду… или что хлопотно вообще со мной…
— Тань, — нерешительно сказал я, — ты чего несёшь? Ты не заболела? Как это я тебя брошу?
Вместо ответа она тоже начала укладываться. Я ещё какое-то время посидел в одеяле, пытаясь «отойти» от заявления девчонки, потом покачал головой и улёгся, так и не восстановив душевного равновесия.
— Доберёмся до Цны и пойдём берегом на север, — сказал я в потолок.
— Там болота, — из-за огня ответила Таня.
— Может, это и к лучшему, — я подобрал одеяло, подоткнул плотнее. Потом, вздохнув, дотянулся, выпростав руку — и положил рядом револьвер.
На всякий случай.
* * *
За ночь я закопался в одеяла так, что с трудом отрылся обратно. И пригрелся так, что снаружи показалось холодно. Не высвобождая рук, я высунул нос и один глаз наружу…
…Танюшка стояла в проёме открытой двери голышом. Упершись ладонями в притолоку и чуть наклонившись вперёд — так, что лучи восходящего солнца залили золотом её спину и… то, что ниже. А потом она, словно купаясь в солнечном свете, встала боком и прижмурила глаза…