Синьора нервничала чрезвычайно, тем более, что она плохо спала предыдущую ночь. Она сидела прямо, скрестив руки на груди, и с преувеличенным вниманием рассматривала пустую стену за плечами комиссара, который с такой же озабоченностью перебирал бумаги на столе.
Дверь кабинета то и дело открывалась и закрывалась: входили и выходили полицейские, обращались с вопросами к комиссару, получали указания и бросали косые взгляды на Клодину. Наконец, она не выдержала.
— Прошу вас, пожалуйста, — пробормотала она, закрыв уши ладонями.
— Спокойно, синьора, — отрезал Краст. — Итак, вот ваши показания, а вот это место: «…я выехала из дома раньше десяти… Машину оставила на стоянке на площади Колонна и прошлась пешком… Никого из знакомых не встретила. Около одиннадцати вернулась к машине и поехала на Виа Венете. Посидела в кафе до половины двенадцатого…»
Клодина слушала его, не отрывая взгляда от стены. Краст подозвал полицейского и начал тихо разговаривать с ним, тот согласно кивал и посматривал при этом на синьору. Это был старый, но безотказный трюк. Нервозность Клодины возрастала на глазах.
— Ну, что, синьора, вы подтверждаете свои показания?
— Да, — ответила она и вздохнула.
Дверь снова распахнулась, и на пороге возникли трое в зеленой униформе служащих автостоянок.
— Синьора Бургер, взгляните на этих людей. Узнаете кого-нибудь из них?
— Нет, — ответила Клодина.
— Странно, ведь это служащие стоянки, где вы сегодня утром оставляли свою машину. Посмотрите хорошенько.
Клодина еще раз внимательно посмотрела на них.
— Простите, синьора, — кашлянул самый старший. — Если бы вы сказали, в какой зоне стоянки вы оставляли машину…
— Я не помню…
— Но, синьора, речь идет о сегодняшнем утре, — вставил комиссар.
— Не помню, — упрямо повторила она.
— Тогда, может быть, кто-то из вас запомнил синьору? — обратился Краст к служащим.
Все трое долго смотрели на Клодину, потом переглянулись, и ответил старший:
— Никто из нас не помнит ее, синьор комиссар, хотя… — он хотел сказать: «Хотя такую трудно не заметить», но передумал и закончил. — Я хочу сказать, что мы лучше запоминаем машину, чем клиента.
— Да, машину вы должны были запомнить: «Альфетта Спринт» темно-зеленого цвета с сиденьями из красной кожи, — терпеливо подсказал Краст.
На этот раз все трое, не задумываясь, отрицательно покачали головой почти одновременно.
— Значит, никто не помнит?
— Нет, синьор.
— Достаточно. Вы можете идти, спасибо, — и он в упор посмотрел на побледневшую Клодину. — Вы по-прежнему настаиваете на своих показаниях?
Она кивнула, не в силах произнести ни слова.