Наконец Вальтеру удалось вырваться на улицу, где движение было не таким интенсивным. Вальтер плавно нажал на акселератор, и машина нырнула в движущийся поток, похожий на ленивую металлическую гусеницу с резиновыми лапами. На глаза снова попался тот самый счастливый номер. Конечно, этот путь в редакцию был немного длиннее, но, по крайней мере, здесь он меньше рисковал попасть в пробку. «Впрочем, — повторял он про себя, — нет причины так спешить…»
Позже он несколько раз пытался восстановить в памяти события этого вечера. Но так и не смог объяснить себе, как произошло столкновение. Он привык к этой улице, возможно, именно поэтому мысли его были далеки от того, что его окружало, руки, повинуясь инстинкту и привычке, сами вели машину знакомой дорогой тогда, когда на резком повороте он забыл включить сигнал поворота. Он запомнил только визг тормозов слева и скрежет металла. Спустя доли секунды на мелкие кусочки разлетелось боковое стекло. Все это промелькнуло в его мозгу в последний миг перед ударом о ветровое стекло.
А потом был туман и пустота, в которую ворвались крики, хлопанье дверей и острая боль в голове.
После ухода Франко и директора Джанни вернулся к своим рисункам. В утомленном мозгу теснились беспорядочные мысли. Откуда они? Ведь Вальтер сказал…
Джанни поискал глазами новый лист бумаги — на первом не осталось места, — на столе его не было. Он открыл кожаную папку с бумагами, исписанными от руки и отпечатанными на машинке… И вдруг его взгляд зацепился за какую-то фразу.
Многотонная каменная глыба перехватила ему дыхание. Что это? Химчистка «Ля Рапида»… Нотариус Альберти… Он прочитал три листа на одном дыхании, потом прочитал еще раз медленнее, и в голове стало пусто — ни страха, ни мыслей, ни желаний — только пустота внутри и снаружи. Все стало ясно, просто, и все разрешилось.
Он взял ручку и чистый лист бумаги; сверху поставил дату и написал: «Чистосердечное и добровольное признание в том, что я убил Винчента Перелли и Карлоса Масиаса по прозвищу Джелли Ролл». Заполнил своим четким каллиграфическим почерком два листа. Подписал и вложил их в конверт. Потом взял другой лист и вставил его в «Оливетти».
«Дорогой Вальтер, мне жаль, что все кончилось именно так. Я нашел бумаги в твоей папке, которую ты оставил на виду. Но, возможно, так лучше. Это не могло длиться долго. Я совершил ошибку и должен за это платить, Вальтер. Я затеял большую игру и проиграл. Но в чем-то я выиграл, даже больше того, на что рассчитывал. Жаль только, что не смог проститься с тобой. Кажется, мы были хорошими друзьями. Поэтому у меня к тебе просьба. Знаю, что ты мне не откажешь. Защити Марину, Вальтер, вот единственное, о чем я прошу. Сделай так, чтобы с ней ничего не случилось. И не жалей меня, потому что меня уже нет. Моя пьеса сыграна так, как была написана, и это справедливо.