Арах спустилась на нижнюю палубу. За неработающим холодильником, как и предупреждал бородач, лежали два сломанных робота: один совершенно новый (с оторванной головой), другой покрытый столетней ржавчиной (с корпусом, безжалостно изрешеченным бластером). Судя по изуродованным телам, хозяин «Серебряной мечты» и в самом деле не любил роботов.
Быстро осмотрев пустой трюм и не найдя больше ничего интересного, Арах поднялась на вторую палубу. Проходя мимо кают — компании, она заметила капитана. Скайт Уорнер в гордом одиночестве пил молоко с шоколадными конфетами.
«Все — таки он немного странный, — подумала Арах, — но симпатичный: высокий, накачанный, и лицо мужественное. Кажется, сегодня он побрился. Пойду — ка поговорю с ним наедине, пока никто не мешает».
Женщина пригладила волосы, поправила бюст и расстегнула две верхние пуговки комбинезона.
— Вы тут один? — поинтересовалась Арах, заходя в кают — компанию.
Капитан кивнул, удостоив профессора лишь беглым взглядом.
— Вижу, у вас тут вкусненькое. — Арах красноречиво посмотрела на конфеты. Но нечуткий мужчина не понял или не захотел понять интереса женщины к сладкому. Убедившись, что намек не дошел до капитана, Арах спросила прямо: — Вы не угостите меня?
— Нет, — ответил капитан. — К тому же остались последние. — Мужчина быстро засунул две оставшиеся конфеты в рот и принялся пережевывать их.
Оскорбленная отказом Арах решила помучить капитана разговором. Она села напротив.
— Вижу, вы любите сладкое, — заметила она.
— Угу, — подтвердил капитан, запивая шоколад молоком.
— Скажите, Скайт Уорнер, у вас есть дама сердца? — поинтересовалась Арах.
Капитан посмотрел на профессора поверх стакана. В глазах мужчины мелькнул озорной огонек.
— Есть, — ответил он.
— И кто, если не секрет?
— Ребекка.
— Но она же еще совсем ребенок!
— Я жду, пока она вырастет.
— Зачем ждать, когда рядом есть взрослые женщины?
— Вы не в моем вкусе, — ответил Скайт, вытирая с губ молоко.
Прямолинейность мужчины обезоружила Арах. Еще никто ни разу не говорил ей в лицо, что она не в его вкусе. Но самое удивительное было в том, что Арах чувствовала: капитан говорит правду.
— Я не имела в виду себя. Но уж если мы говорим обо мне, неужели я вам совершенно безразлична? — спросила профессор, чувствуя, как на глаза почему — то наворачиваются слезы.
— Во — первых, мне не нравятся умные женщины, — заявил капитан и улыбнулся, не скрывая тем самым, что получает удовлетворение, наблюдая, как его слова ранят самолюбие красавицы, — а во — вторых, как я уже сказал, я хочу выйти замуж… то есть жениться на Ребекке — доброй, ласковой, нежной, порядочной. У нас будет семья и много детей. — Говоря последние слова, капитан даже покраснел то ли от смущения, то ли от умиления.