Глава 12
О сладостях, храмах и справедливом суде
Мы снова были в трущобах, Лакс все с той же заплечной сумкой на плече, вот только кто-нибудь очень внимательный мог бы сказать, что сумка стала несколько тяжелее и более округлой с виду.
— Куда теперь? — весело улыбнулся приятель.
— Думаю, в кондитерскую, — огласила я следующий пункт нашего маршрута. — Надо вознаградить Фаля за его самоотверженно-сдержанное поведение в непосредственной близости от печенья!
Оба моих спутника продолжали смотреть на меня с прежним недоуменным ожиданием в глазах. Тут я сообразила, что здешний сервис мог и не достигнуть такой степени спецификации, при которой возникают магазинчики-кафе, где торгуют исключительно сладким. Насколько успела убедиться, народ в трактире предпочитал кушать основательно, заказывая, если позволяли финансы, натуральное мясо, если нет, обходились тем, что мясом, по крайней мере, пахло. Хлеб же считали самостоятельной едой и закуской.
— Есть в этом городе какая-нибудь лавка, где сластями торгуют? — вопросила я у Лакса, адаптировав вопрос для восприятия.
Мотылек восторженно завопил, словно я пообещала вот в эту секунду открыть ворота «сильфячьего рая». А с другой стороны, может, для него кондитерская и была эквивалентом рая, достижимым на земле?
— И не одна, — заверил нас вор, Фаль просто заискрился ликованием, но я поспешила умерить его воинственно-гурманский пыл:
— Нам пока хватит и одной, не будем бессердечными эгоистами, надо же и другим горожанам что-то оставить «на развод».
Как просто оказалось сделать Фаля счастливым. Всего-навсего горсть бронзовок, потраченных в очаровательной маленькой лавочке, расположенной где-то на стыке элитного района с особняками и торгового квартала. В этом же заведении был отведен небольшой уголок под столики для желающих продегустировать сласти, не отходя от кассы и запивая ароматными травяными настоями, которые делали дочки хозяина. Конечно, взбитые сливки, марципаны, нежнейший, пропитанный сиропом бисквит, меренги и другие деликатесы тут не предлагались, зато засахаренные орехи, ириски, медовые булочки, пастила и многое такое, чего я не знала даже «в лицо», благоухали так, что не удержался бы от искушения и самый строгий сторонник диет. А наш сильф, в жизни не слыхавший такого зверского слова, мог по праву считаться не только самым объевшимся в городе существом, но и самым довольным жизнью. Мы с Лаксом, конечно, тоже не упустили возможности немного побаловать себя, однако нам пришлось и немало потрудиться, закрывая собственными телами от немногочисленных посетителей следы сильфового «сладкого буйства».