Стража оттащила Косого (я, правда, так и не поняла, откуда прозвище «Косой»: ни глаза, ни рожа, пусть и бандитская, у него перекошены не были) прочь от коврика и на место первого толкнули второго смертника. Судейский вернул в сундучок свиток, достал другой и снова принялся вещать. Мужик слушал свой приговор, повесив голову. Тут была типичная бытовуха на почве чрезмерного употребления алкоголя. Нализавшись в зюзю, бугай схватился за топор и порешил всю семью, а потом и соседей. Так топором и махал, пока городская стража не подоспела. Значит, та серость, которую я разглядела, обозначала разрушение личности под действием зеленого змия. Сейчас мужик был более-менее адекватен, ведь в заключении его держали на просушке. Поэтому вполне осознавал, чего сотворил, вину принимал и оправдываться не собирался. После завершения чтения приговора (ему, как и вору, виселицу прочили) склонил голову еще ниже и глухо прогудел:
— Чего уж там, виноват, демоны попутали…
Жрецы испросили мнения у статуи, глазки запылали красным, но уж не знаю, показалось ли мне, или так оно на самом деле было, интенсивность сияния была послабее. А может, причиной тому было раскаяние мужика. Головой он о коврик не бился и не рыдал, но даже я видела, что переживает обо всем, чего сотворил по пьяни. Пусть даже жена стерва, дети спиногрызы, теща пила, а соседи ворье, но решать проблему топором — малость чересчур.
Послужного списка третьей приговоренной мы с палачом ждали с нетерпеливым интересом. Оказалось, девица отравила своего хахаля за то, что он ушел от нее к другой. Я ей почти посочувствовала — экие мавританские страсти, Отелло в юбке, «не доставайся же ты никому» и все такое прочее. Убийца своей вины не отрицала, скорчилась на коврике перед Гарнагом маленькой жалкой кучкой ветоши. Не ждала и не надеялась на милость. Жрецы снова завели свою традиционную волынку, но на сей раз глазницы божества не озарились ни красным, ни голубым, ни иным, по выбору пользователя, оттенком пламени. Судейский скатал приговор трубочкой и беспомощно зыркнул на палача, при виде магевы часть морщин на лбу у него разгладилась, и он заспешил к нам:
— Сам Гарнаг привел вас в храм, почтенная магева!
— Она говорит, девица и виновна и невиновна, — с ходу наябедничал воин. — Но как это понимать, пока не объяснила.
— А чего тут понимать, — я наконец сообразила, что к чему, и небрежно повела плечами, — чашу с ядом она своему парню поднесла, это факт. Но травить его собиралась или что-то другое сотворить, вот с этим и надо разобраться.