— Уже все? — хрипловатый неуверенный голосок прозвучал так неожиданно, что я, не успев начертать ни единого знака, выронила карандаш.
Катрика изумленно охнула и попятилась к двери дома, шепча:
— Ивалла, Ивалла, пойди сюда…
— Ну, раз говоришь, значит, все, — ошалело хмыкнула я, нагнулась, чтобы поднять карандаш, и посоветовала: — Мать позови, да погромче, чтоб она тебя со двора услыхала.
— Мама, — неуверенно позвал Валь, потом, пробуя голос, стал повторять с каждым разом все громче и звонче: — Мама, мамочка, мама!..
— Валь, сынушка! Родненький! Говори! Говори! — Ивалла вихрем вылетела из дома, едва не сметя со своего пути травницу (я-то успела отскочить), и сграбастала свою кровиночку в такие крепкие объятия, что стало страшно за ребра пацана.
Мать смеялась и рыдала одновременно. Катрика беззвучно плакала рядом, вытирая ладонью дорожки радостных слез. Я шепнула ей на ухо:
— Пора, пойду, а ты им скажи, что со мной сама расплатилась — какими-нибудь секретами знахарскими. Не буду у вдовы плату брать.
— Но как же так? — Травница замялась, вроде бы чуя мою правоту, но не осмеливаясь нарушить раз и навсегда установленный порядок. — А обычай…
— Я паренька не лечила магией, не успела, — осторожно призналась женщине, отведя глаза от обезумевшей матери и счастливого пацана, чей голос звучал все звонче и звонче. Почему-то мне было неловко. — Он раньше заговорил, хватило одной веры в то, что будет здоров. Ты знаешь, как это случается, если верит больной в исцеление, иногда никакого другого лекарства не надо.
— Все равно твоя магия его спасла, — осталась при своем мнении Катрика, — коли Валь не поверил бы в силу магевы, так и молчал бы по сию пору. А про Иваллу ты правильно угадала, небогат их двор, концы с концами абы свести, я тебя привела, мне и благодарить. Не отказывайся, магева Оса, не гневи мою судьбу.
Горсть монет травница достала из плотного кармашка на фартуке и отдала мне без счета. Вспомнив, что врачи да колдуны на селе издавна считались самыми богатыми людьми, я не стала ругаться с Катрикой, молча убрала почти незаработанную плату в карман к первым трем монеткам и вышла, не дожидаясь, пока ошалевшая от счастья Ивалла кинется целовать мне ноги, женщина уже порывалась это сделать.
Травница решила чуток проводить меня до калитки. Тут в голову и пришла очередная идея.
— Слушай, Катя, — схватила травницу за руку, — если твоя подружка на компенсации настаивать будет, скажи, я ей так отплатить велела: найти достойного мужика, который и ей приглянется, и Валю отца заменит.
Катрика мелко заморгала и расплылась в улыбке, потом энергично кивнула: