— Ты совершенно вымоталась, — сказал Эйдан, когда он закрыл дверь за последним посетителем. — Присядь, Джуд, я налью тебе стакан вина.
— Не возражаю.
Она должна признать — это была та еще работа. Восхитительная, но выматывающая. Ее руки болели от тяжелых подносов. «Неудивительно, — подумала она, — что руки Дарси так красиво вылеплены».
И ее ноги, Боже, как болели ее ноги.
Она села на стул, поводя плечами.
На кухне Шон мыл посуду и пел о диком колониальном мальчике. Воздух был синим от дыма, и запахи пива и виски заполняли паб. Она нашла это очень уютным.
— Если ты решишь бросить свою психологию, — сказал Эйдан, ставя стакан перед нею. — Я тебя нанимаю.
Ничто из того, что он мог сказать, не понравилось бы ей больше.
— Я справилась, правда?
— Блестяще, — он взял ее руку и поцеловал. — Спасибо.
— Мне понравилось. Я редко устраивала вечеринки. Они меня страшно нервируют. Планирование и вся эта подготовка держат меня в постоянном беспокойстве. Потом еще исполнять роль хозяйки, беспокоиться, чтобы все шло гладко. А сейчас было похоже на вечеринку, но без всяких нервов. И …, — она позвенела монетами в кармане, — мне заплатили.
— Сейчас ты можешь посидеть и рассказать мне, как провела день в Дублине, пока я прибираюсь.
— Я расскажу потом, когда помогу тебе.
Он решил не портить ей хорошее настроение, вступив с ней в спор, но намеревался не разрешать ей делать ничего труднее, чем ставить пустую посуду на стойку. Однако она была более быстрой, чем он полагал, и уже закатала рукава кофточки, пока он все еще возился с кассой. С ведром и тряпкой, которые она взяла у Шона, Джуд стала мыть столы. Он слушал ее, слушал, как ее голос понижался и повышался, когда она описывала, что видела и что сделала в этот день. Слова не важны, думал Эйдан. Было умиротворяюще просто слышать ее голос.
Она, казалось, приносила с собой благословенное спокойствие всюду, где появлялась. Он начал мыть полы, работая рядом с ней. Удивительно, размышлял он, как легко она подхватила его ритм. Или он ее? Он не знал. Но, казалась, таким естественным то, как она вошла в его мир, в его жизнь. Он никогда не воображал ее в качестве официантки. Это было не то, для чего она была предназначена, но она делала это хорошо. Для нее это просто забава, предположил он. Она, конечно, не была создана, чтобы вытирать пролитое пиво. Но делала это с такой непринужденностью, что он испытывал сильное желание обнять ее. И он поддался этому желанию, обхватив ее руками и прижав спиной к себе.
— Как хорошо, — пробормотала она.
— Да. Хотя я задержал тебя допоздна и заставил делать грязную работу.