— Но ведь он мог забрать ее в свой дворец, — перебила его Джуд, — и жить с ней там не одну сотню лет.
— Ага, так ты все-таки кое-что знаешь об этом, — и в голубых глазах затеплилось одобрение. — Действительно, он мог выкрасть ее, но его гордость требовала, чтобы девушка пришла к нему по собственной воле и желанию. В этом вопросе волшебные существа не очень-то отличаются от обычных людей.
Он наклонил голову, изучая ее лицо.
— А что бы предпочла ты: быть похищенной и лишенной права выбора или испытать всю прелесть романтического ухаживания?
— Так как я не думаю, что кто-нибудь из волшебного народца заглянет ко мне на огонек с предложением руки и сердца, то мне нет необходимости выбирать. Я бы предпочла узнать, что выбрал Кэррик.
— Хорошо. Я расскажу тебе. На рассвете Кэррик оседлал своего крылатого коня и взлетел прямо к солнцу. Он взял у солнца огонь, сотворил из него сверкающие бриллианты и ссыпал их серебряный мешок. Эти огненные волшебные драгоценности он принес к дому Гвен. И когда она вышла ему навстречу, россыпь драгоценных бриллиантов оказалась у ее ног, а Кэррик сказал:
«Я принес тебе драгоценности прямо с солнца. Это знак мой страсти к тебе. Прими их и меня, и я отдам тебе все, что имею и даже больше».
Но она отказалась, поведав о том, что обещана другому. Их разделили дочерний долг и мужская гордость, а бриллианты так и остались лежать среди цветов.
— А потом они превратились в цветы, — неожиданно закончила Джуд.
Она вздрогнула, и Эйдан взял ее за руку:
— Тебе холодно?
— Нет, — выдавила она из себя подобие улыбки, высвободила руку, схватилась за чай и стала пить его маленькими глотками, чтобы избавиться от комка в горле.
Она знала эту историю. Она словно видела и великолепного коня, и нежную женщину, и мужчину, вовсе оным не являющимся, и огненное сияние лежащих на земле драгоценных камней.
— Нет. Все в порядке. Скорее всего, моя бабушка рассказывала мне одну из интерпретаций этой истории.
— Но это еще не все.
— О, — она снова сделала маленький глоток чая в попытке расслабиться. — И что же было потом?
— В тот день, когда Гвен вышла замуж за рыбака, умер ее отец. Словно он держался за жизнь, полную боли, только до тех пор, пока не уверился, что теперь есть, кому позаботиться о Гвен и защитить ее. Муж переехал к ней в дом, и каждый день еще до восхода солнца отправлялся в море, чтобы поставить свои сети. Жизнь их была полна довольства и порядка.
Когда он прервался, Джуд нахмурилась.
— Это не может быть концом истории.
Эйдан улыбнулся, прихлебывая чай. Как и любой хороший рассказчик, он знал, когда необходимо изменить ритм повествования, чтобы не дать интересу погаснуть.