— Не понимаю, о чем ты.
— Когда я рассказывал эту историю, твой взгляд был мягким и мечтательным, а сейчас ты сидишь прямая и такая правильная, очень деловая и разбираешь очаровавшую тебя историю на составные элементы.
— Насчет последнего ты абсолютно прав. И у меня не было мечтательного взгляда.
— Мне лучше знать, ведь я смотрел на тебя, — в его голосе снова появилась обволакивающая теплота. — У тебя глаза морской богини, Джуд Франциска, огромные и туманно зеленые. Они постоянно у меня в голове, когда тебя нет рядом. Что ты на это скажешь?
— Я скажу, что у тебя хорошо подвешен язык, — она встала, не зная, за что схватиться, какое дело себе придумать. И больше ей ничего не пришло в голову, как поставить чайник на плиту. — И поэтому твоя история получилась такой занимательной. Я бы хотела услышать еще таких легенд, чтобы сравнить с теми, что рассказывала моя бабушка.
Она повернулась назад и подпрыгнула от неожиданности. Эйдан стоял прямо позади нее:
— Что ты делаешь?
— Сейчас — ничего. — Окружаю тебя со всех сторон, разве не так? Подумал Эйдан, но постарался придать голосу легкость. — Я счастлив тем, что рассказываю тебе сказки, — он осторожно оперся руками о газовую плиту у нее за спиной так, что Джуд оказалась в кольце его рук и тела.
— И если хочешь, ты можешь как-нибудь тихим вечерком прийти в паб и найти там много желающих рассказать какую-нибудь сказку.
— Хорошо, — паника, подобно летучей мыши, заметалась в ее животе. — Это хорошая идея и я обязательно…
— Тебе понравилось в пабе вчера? Музыка?
— Ну-у-у-у… — от него исходил запах дождя и мужчины, и она не знала, куда девать свои руки. — Да, музыка была замечательной.
— Ты такой раньше не слышала? — он был близко, совсем близко, и даже мог видеть тонкий янтарный ободок между шелковой чернотой ее зрачков и туманной зеленью радужки.
— Ну, я знаю некоторые из песен, что играли вчера. Еще чаю?
— Я не против еще чашечки. Тогда почему же ты не подпевала?
— Подпевала? — нервы осушили ее горло и превратили его в пустыню
— Я наблюдал за тобой большую часть времени. И ты ни разу не запела: ни припев, ни куплет.
— Ах, это. — Пусть он отодвинется, он забрал весь ее воздух. — Я не пою, только если нервничаю.
— Это на самом деле так? — глядя ей в глаза, он подвинулся еще ближе, и его тело, скользнув, изумительным образом вписалось во все изгибы тела Джуд.
Теперь она знала, что делать со своими руками. Она быстро подняла их вверх и уперлась в грудь Эйдана:
— Что ты делаешь?
— Хочу услышать, как ты поешь, и поэтому заставляю тебя нервничать.