— Я вижу, ты стараешься установить отношения с Майклом, — заявила Тейлор решительно. — Но должна тебя предупредить, что со мной у тебя ничего не выйдет. Я не намерена больше впускать тебя в свою личную жизнь. Ты можешь видеться с Майклом, но забудь обо всем остальном, на что, возможно, ты и рассчитываешь…
— Послушай, — сказал Картер с самым серьезным видом. — Я знаю, что, должно быть, очень обидел тебя той ночью, когда притащил с собой девок. Я был глупым парнем и не понимал, что у меня самая замечательная жена в мире. Я не собираюсь торопить события, но, поверь мне, сделаю все, что в моих силах, лишь бы для меня снова нашлось место в твоем сердце — не в постели, не бойся, хотя мне этого тоже очень хотелось бы.
— Понятно! — резко оборвала его Тейлор. — Можешь забыть об этом. Больше мне нечего сказать тебе, Картер.
Для Тейлор его слова «поверь мне» прозвучали как начало какой-то давно надоевшей байки, вроде «хотите — верьте, хотите — нет». Она, разумеется, ни на йоту не поверила Картеру Толману, но обрадовалась, видя, что он, кажется, намерен уйти. Картер наклонился к ней, но она вовремя отпрянула, и его прощальный поцелуй пришелся ей в ухо.
— Я собираюсь пробыть в Нью-Йорке рядом с тобой и нашим сыном до тех пор, пока ты не будешь готова снова полюбить меня, — произнес он тихим голосом и, выйдя на лестничную площадку, добавил: — Так что не беспокойся.
Тейлор закрыла за ним дверь и, с облегчением вздохнув, отправилась в свою комнату. Ишь чего придумал — «не беспокойся»! Да она не беспокоилась, она была просто в ужасе. И что, черт возьми, ей делать теперь? У Картера хватит денег, чтобы оставаться в Нью-Йорке хоть до второго пришествия. Работать ему не надо, и он все свободное время может посвятить осуществлению своего плана.
Майкла он запросто обведет вокруг пальца, и Тейлор не была уверена, что сможет предостеречь своего дорогого маленького сына от любви к отцу.
Майкл, к сожалению, еще слишком мал, чтобы раскусить Картера и разглядеть, что кроется под обаятельными улыбками, которые он с такой щедростью раздаривает окружающим. Тейлор же знала Картера слишком хорошо и понимала, что, достигнув желаемой цели, он сразу же охладеет к Майклу, подобно ребенку, наигравшемуся с новой игрушкой. Она знала, что и на этот раз все будет происходить по уже знакомой ей схеме. Но причинить боль взрослой женщине — это одно, а причинить боль Майклу — совсем другое. Этого она не должна допустить.
Погруженная в свои мысли, Тейлор шла по коридору, как вдруг дверь в детскую комнату распахнулась. На пороге стоял Майкл. Выражение его лица никак нельзя было назвать сонным.