— Кто тебе рассказал? Хотя знаю. Роза, да? Вот у кого словесное недержание! Ну, хорошо… Гоша стал пить все больше, и приступы агрессии у него стали возникать все чаще. В результате его выгнали из цирка, — пояснил Никита.
— Этого следовало ожидать, — вздохнула Лена.
— Когда я выкарабкался, встал на ноги и открыл свое дело, то хотел взять его к себе на работу, но Гоша уже пропал… Во время очередного приступа неуправляемой агрессии он в пьяном угаре избил человека до полусмерти. Был задержан и признан психически ненормальным. Его упекли в психушку.
— Почему же он сейчас не там?
— Сбежал, наверное, — пожал окровавленными плечами Никита.
— И ополчился на тебя, что ты, парализованный, не смог дальше продолжать выступать в цирке? — ехидно спросила Лена.
— Как ни странно, но во всех своих несчастьях он действительно обвинил меня. Дело дошло даже до того, что я как будто специально сорвался вниз, чтобы оставить его одного. Я навещал его в психиатрической клинике несколько раз и, получалось, только провоцировал его агрессивные приступы. Я понял, что Гоша окончательно спятил.
— Поэтому ты ему не перечил?
— Да он форменный псих! Да еще и Розалия… — тряхнул спутанными кудрями Никита.
— Что — Розалия? — спросила Лена, хоть как-то отвлекаясь от боли разговором с Никитой.
— Она была его девушкой, когда мы дружной цирковой семьей колесили по миру с гастролями. Точнее сказать, его гражданской женой. А потом она не выдержала его приступов гнева и необоснованной ревности и ушла.
— Позволь, я угадаю? Она ушла к тебе.
— Какая ты проницательная! Да, она пришла ко мне за защитой и помощью, когда Гоша уже все разрушил между ними.
— Вы были вместе?
— Нет. Я бы так не поступил с другом, которому плохо. К тому же я в тот момент был женат.
— А что же тогда так разозлило Гошу, что он мечтает о мести? — полюбопытствовала Лена.
— Роза сказала ему, что влюбилась в меня, остальное дорисовало его больное воображение. Он почему-то решил, что все сотрудницы в моей фирме спят со мной. Ему было все равно, кого захватить, чтобы выманить меня. Не повезло тебе. Вот, собственно, и все…
— Все-то оно все, только мы с тобой оказались в полном дерьме, — грустно констатировала Лена.
— Фи… Разве воспитанной девочке пристало произносить такие слова? — улыбнулся Никита, посмотрев на нее сквозь упавшие на глаза волосы.
— Ты еще смеешься?! — возмутилась она. — Нога у тебя ранена, спина превращена в кровавое месиво, руки прикованы, а тебе весело?!
— Тебе было бы легче, если бы я плакал? — искренне удивился Никита.
— По крайней мере, это было бы естественно, — вздохнула Лена.