— Дурак! А вдруг за это время твой психопат-друг вернется и добьет тебя?
— Он скорее вернется, пока мы тут руками разводим, и прибьет нас обоих! Иди! — прикрикнул на нее Никита. — Кроме того, он, скорее всего, вернется не сразу… ты успеешь прибыть с подмогой.
Лена подумала с минуту и начала выполнять его приказ. Передвигаясь на трясущихся ногах, она подволокла к небольшому, расположенному довольно высоко над полом окошку несколько деревянных ящиков, поставила их один на другой и, цепляя под кожу занозы, взгромоздилась наверх.
— Ты великолепна! Вид снизу неповторим! — улыбнулся Никита.
— Позубоскаль мне еще! Я не виновата, что не обладаю грацией и физической подготовкой твоих цирковых подружек, — пробубнила она и, балансируя на ящиках, открыла старое окно с разбитым стеклом.
— Все, я полезла!
— Счастливого тебе пути, будь осторожна! А ведь похоже, что я влюбился в тебя… — сказал ей вслед Никита. И сделал это зря.
Лена дрогнула, и ящики со страшным грохотом поехали из-под ее ног. Она осталась висеть на гнилой фрамуге рамы, болтая ногами и переваривая полученную информацию.
— Лена, осторожней! — вскрикнул Никита и пополз по направлению к ней.
— Раньше надо было думать! Ишь, надумал, что под руку… под ногу… говорить… С ума сошел!
— Да, я действительно не подумал…
Никита, держась за стенку окровавленными руками, приподнялся на ноги и, схватив Лену за ступни, подсадил ее в проем окна.
— Эй, поосторожнее! Я все же не эквилибристка! — запротестовала она.
— Прости, я все время забываю, — отшутился он.
Очутившись на окне, Лена посмотрела вниз и только сейчас сообразила: вот, дожила она до тридцати лет и не знала, что, оказывается, боится высоты.
— Мамочки… — прошептала она, глядя на засохшую от солнца траву и камни от разваливающегося фундамента, щедро рассыпанные внизу на земле.
— Повисни на руках и прыгай! — крикнул ей Никита, беспомощно опускаясь на пол. Ноги его абсолютно не держали.
— Легко тебе говорить. Там острые камни!
— Лена, ты должна попробовать! Другого выхода и пути к спасению нет.
Она неуклюже повисла на руках, затем закрыла глаза и с пронзительным криком «а-а-а!» сорвалась вниз.
— Ты как?! — крикнул изнутри ангара Никита с тревогой в голосе.
— Жива… только поцарапалась…
— Молодчина! Иди к машине!
Лена, кряхтя, поднялась на ноги и, не обращая внимания на порванную одежду и разбитое колено, пошатываясь и держась рукой за стену ангара, пошла к его воротам. Они были закрыты на большой проржавевший засов и подперты широкой доской. Лена, войдя в образ парня-спецназовца, выбила доску ногой, чуть не сломав ее при этом (имеется в виду — ногу), и решила сдвинуть ржавую задвижку с места. Та явно не хотела поддаваться, и Лена, повиснув на ней всем телом, билась в настоящих конвульсиях, слившись с задвижкой в одно целое.