– Очень жаль, – сказал Сергей.
– Ах, – сказала я и допила вино. Сергей налил снова. – Было бы о чем горевать. Меня воспитала бабушка.
– У тебя есть братья или сестры?
– Нет, мама посчитала, что хватит меня одной. Как только я родилась, она начала пить. Несчастная любовь, жаловалась она мне, и из-за этого, дескать, она не хотела жить ни с одним мужчиной. Хотя, конечно, я понимаю: кому нужна пьющая женщина?
Внезапно я поймала себя на мысли, что делаю сейчас то же самое – пью, и мне стало стыдно.
– Опять ты покраснела. – Сергей мягко погладил меня по щеке. – Не надо стыдиться своих родителей. Их не выбирают – не так ли?
– Ты прав, – кивнула я и глотнула большой глоток вина. – Я не желаю гнить в этой Трудолюбовке, хотя тебе и понравилось это название!
– Что же ты намереваешься предпринять?
– Я хочу завоевать мир!
– Ого! – расхохотался Сергей.
Я тоже стала смеяться. Все как-то стало легко. Я рассказала, как сдавала вступительные экзамены в институт, как плохо повела себя моя соседка по общежитию, как она завидовала мне и как я искала, но так и не смогла найти подходящую работу.
– Думаю, я тебе смогу помочь, – заявил вдруг Сергей.
– Ты? Чем же?
– Найти работу.
– Когда? – спросила я нетерпеливо.
– Не сегодня. – Сергей улыбнулся своей привлекательной улыбкой. – На это потребуется несколько дней.
– Что это будет за работа?
– Я могу заключить контракт, который поможет тебе найти работу за границей в какой-нибудь стране ЕС.
– Что? Это правда?
О, как я обрадовалась. Я чуть не бросилась к нему с объятиями.
– Благодарить будешь после, не сейчас. А теперь давай возьмем такси, и я отвезу тебя домой.
Я думала, не доживу до следующего вечера, на который мы назначили нашу следующую встречу. Ночью мне приснился сон, будто я бабочка, которая перелетает с одного цветка на другой и купается в нектаре. Это был красивый, удивительный сон.
Весь день я не находила покоя и все поглядывала на часы. Никогда ранее время не тянулось так медленно. Я должна была встретить Сергея в восемь часов вечера. До восьми оставалась целая вечность – целых десять часов. А вдруг он не придет или скажет, что не смог найти мне работу? Теперь, когда у меня появилась хоть какая-то надежда, мне казалось, что слово «Трудолюбовка» звучит издевательски. Да так оно и было на самом деле. Когда в двадцатых годах начали организовывать колхозы, то многие жители Трудолюбовки, вероятно, любили работать, но только не теперь. Еще в советские времена в колхозе перестали заботиться о скотине, которую разводили. Ответственность лежала на руководстве, а если взять шире – на коммунистической партии, но не на тех, кто работал на ферме. Бабушка часто жаловалась на своих товарок и их приятелей, которые относились к коровам наплевательски. Особенно доставалось от нее трактористу Ивану, который обычно напивался в праздники и «забывал» подвозить коровам корм. В начале девяностых годов колхозы прекратили свое существование. Не стала исключением и наша Трудолюбовка. Всякая работа прекратилась. Никто не заботился о том, что будет с коровами. Их осталось не так уж много – 50—60 штук (раньше колхозное стадо достигало 500 голов), но и они хотели есть.