– Эй, ты что опять ревешь? – услышала я голос Арона. – Я сбегаю в аптеку, как только вернемся домой.
Домой! Для меня это была тюрьма. Нет, хуже тюрьмы!
– У меня больше нет сил, – прошептала я.
– Нет проблем, по пути остановимся, и я куплю тебе таблетки, – Арон истолковал мои слова по-своему. – У них в Швеции отличные таблетки, они быстро помогают, почти сразу.
Я продолжала реветь. Свобода была так близко, всего в квартале от меня, и все-таки она оказалась недостижимой.
– Тебе не придется принимать клиентов сегодня, – пытался утешить меня Арон.
Я была не в состоянии отвечать. Я только плакала.
Такси подъехало через несколько минут, Арон помог мне сесть и попросил шофера остановиться у ближайшей аптеки.
Я сидела и непрестанно плакала. Почему я так не вовремя заболела, что не могла даже идти? Почему мир так несправедлив?
Почему?
В борделе дела шли полным ходом. Арона заменял Радик, на кухне сидел клиент, дожидавшийся своей очереди, Татьяна и Ольга, как всегда, пахали.
– Надо положить ее в отдельную комнату, – сказал Арон Радику, вышедшему в прихожую. – Она заболела.
– Да, ты прав, – рассмеялся Радик, – ей и вправду нужна отдельная комната. Клиент ее уже ждет.
– Я же сказал, что она больна, – заорал Арон. – Она может всех заразить.
– Я не боюсь заразиться, – заявил швед, появляясь из кухни. – Я просто посижу с ней некоторое время. Я заплачу за это.
Я удивленно посмотрела на него сквозь слезы. Это был Лейф. Тот самый Лейф, на которого сегодня рассердился Марат. Внезапно все звуки исчезли. Я впала в прострацию. Ничего в моей жизни не изменится, ничего… Попавшие в ад не возвращаются. Значит, такая моя судьба.
Я медленно прошла в свою комнату и, не снимая Татьяниной куртки, опустилась на кровать.
Лейф зашел следом и закрыл за собой дверь. Потом он взял стул и уселся рядом с кроватью.
– Прими свое лекарство, Наташа.
Я взглянула на него. В одной руке он держал стакан с водой, в другой – две таблетки. В его глазах светилось сочувствие. А я и не знала, что он говорит по-русски.
– Пожалуйста, выпей. Тебе сразу станет лучше.
– Я не хочу, чтобы мне стало лучше, – ответила я. – Я хочу умереть.
– Почему? – спросил он удивленно. – Скоро Рождество, и я купил тебе подарок.
Он достал из кармана маленький сверток, перевязанный золотистыми нитями.
– Это тебе тушь для глаз.
Я заплакала, я не просто заплакала – я зарыдала. Все мое тело затряслось в конвульсиях. Я не могла остановиться. Я плакала, как маленький ребенок, к которому наконец вернулся отец и принес с собой подарок. А между тем я не была ребенком, я была шлюхой, а Лейф не был моим отцом. У меня вообще никогда не было отца.