– Что ты сказала? Леандр? – вдруг переспросил мужчина.
Я радостно закивала. Дядька выглядел добрым. Он мне поможет, я не сомневалась в этом. Я все еще верила в людей, даже после ужасных событий последнего дня. Боже мой, как я могла, как могла…
Мужчина пробурчал что-то на своем языке и пошел в дом.
– Подожди здесь, – крикнул он мне через плечо.
– Спасибо, – радостно ответила я.
На улице было по-прежнему холодно, хотя взошло солнце. Я закрыла глаза и подставила солнцу лицо. Солнце залечивает раны, говорила бабушка. Скоро подживут и мои. В душе я ликовала. Скоро я опять буду дома, в Трудолюбовке, все страшное, кажется, позади. Теперь-то мне не покажется, что в Трудолюбовке скучно, нечего делать. Наоборот, больше всего на свете мне хотелось именно туда.
Некоторое время спустя мужчина вышел из дома и пошел к машине. Не говоря ни слова, он сел за руль и завел мотор.
– Дяденька, куда же вы?
– Если хочешь, подвезу, – усмехнулся он.
– Спасибо, дяденька, – обрадовалась я и села на заднее сиденье.
Машина резко тронулась с места и выехала со двора, оставив после себя облако пыли. Я смотрела в заднее стекло. Городок мы проскочили быстро, а дальше начались поля. Унылая какая-то картинка. Чужая страна, в которой живут злые люди. Наконец-то я поеду домой!
Замок на дверце защелкнулся, я вздрогнула, потому что стала узнавать дорогу. Добрый дяденька вез меня в направлении коттеджного поселка! Я взволнованно постучала его по спине:
– Куда мы едем?
– К Леандру, милая.
Я закричала и стала судорожно дергать дверцу. Я не хотела к Леандру. Он заколотит меня до смерти или натравит собаку, которая разорвет меня на части. Я не хотела умирать, я не хотела, чтобы меня били. Я этого не выдержу, я этого просто не выдержу!
– Выпусти меня! Выпусти меня, гад, ублюдок!
Мужчина ехал молча, на мои крики он никак не реагировал. Менее чем через полчаса мы были у дома Леандра. Машина въехала во двор, и ворота с грохотом захлопнулись. Я снова была в тюрьме.
Они били меня все втроем. Я теряла сознание, но они приводили меня в чувство, обливая холодной водой из ведра, и снова били. Все это происходило во дворе. Когда им надоедало пинать, двое из них брали меня под руки, а третий наподдавал изо всей силы в низ живота, это было самое страшное.
Я почти ничего не видела, потому что глаза превратились в щелки. Из носа шла кровь, губы были разбиты.
Нашлись и зрители. Татьяну и Эвелину заставили наблюдать за избиением.
Сначала они молчали, только вздыхали жалобно. Потом не выдержали, и я услышала сквозь пелену крик Татьяны: