Индейцы ушли, бросив нас связанными на опушке. Чак подполз к Билли и зубами стал разгрызать его веревки. Они были синтетические и не поддавались. Между тем время шло. Они провозились минут двадцать пять, прежде чем развязали Билла. Билл попытался освободить Чака, но не тут-то было. Его связали каким-то специальным узлом, а у нас, как назло, не было ничего острого, потому что индейцы отобрали ножи. Наконец Билл догадался взять тлеющую головешку от костра, оставленного индейцами, и попросту пережечь веревку.
Наше время истекло, послышался шум голосов, и Чак с Биллом бросились бежать, оставив меня на опушке. Когда индейцы во главе с ужасающей Черной Ласточкой вышли из леса, их уже и след простыл. Я знал, что ничего страшного «индейцы» со мной не сделают. Но предательство друзей… и даже не предательство, они про меня просто забыли, настолько я был для них не важен, маленький и никому не нужный.
Я не отрывал глаз от лица Черной Ласточки, надеясь прочитать на нем, что все это всего лишь игра. Но то, что я там увидел, напугало меня до полного оцепенения. Так чувствует себя кролик, которому посчастливилось остаться наедине с удавом. Так ощущает себя парашютист, у которого не раскрылся парашют.
– Смотри-ка, бросили своего, ай да Чак! Я от него ничего другого и не ожидала, – с удовлетворением произнесла Черная Ласточка, которая в Чака была безответно влюблена и поэтому искала повода поиздеваться над ним. А может быть, она была раздосадована тем, что он сбежал, может быть, ей хотелось полапать его, связанного.
– Придется тебе отдуваться за них. Положите его на траву и снимите штаны, – приказала она, и два индейца тут же с удовольствием это выполнили. А Черная Ласточка сорвала крапиву и отстегала меня ею по заднице.
Я знал, что плакать нельзя, но унижение было слишком сильным, и предательские слезы градом катились из глаз. Я опять почувствовал себя таким же слабым и беспомощным, как и тогда, в детской. И во всем была виновата она, Бизониха, ну и еще, конечно, эти засранцы Чак и Билли, бросившие меня на произвол судьбы.
Потом индейцы меня отпустили, и я поплелся искать своих, хотя мне хотелось умереть.
Когда я подошел к нашему лагерю, уже стемнело. Я не знаю, какую историю придумали Чак и Билли, чтобы оправдать мое отсутствие, но только на меня никто не обратил внимания. Жаловаться было некому.
На следующий день все наши ковбои во главе с шерифом вышли на тропу войны. Мы нашли беспечных индейцев купающимися в речке. Напали на них неожиданно, и поэтому нам удалось поймать нескольких и увести в плен. Это были девочки. Они не успели одеться, и в плен попали прямо в купальниках.