Висевший в углу сборчатый полог прикрывал кровать. Саша покосилась на белевшую из-за полога горку подушек.
Женщина перехватила ее взгляд.
— Передремни чудок. Я сейчас разберу.
— Нет, надо мне ехать.
Прислонив голову к стене, Саша посидела на лавке не двигаясь.
— Владька! Владька! — выглядывая за дверь, опять покричала женщина. — Вот же неслух, в такое время и не загонишь с улицы. Бегает с дружками за хутор до самого кургана. К штабу.
— К штабу? — переспросила Саша.
— Ну да. На машины им интересно поглядеть, на генералов.
— Где этот курган? — все еще не веря в возможность так легко найти то, что она бесполезно проискала весь день, спросила Саша.
— Выедешь за хутор — и сразу, справа от дороги. Там в кукурузе машины стоят.
— Спасибо вам, — вставая сказала Саша.
— А то бы прилегла на часок. — Хозяйка заплакала. — Все бегут без остановки. — Она проводила Сашу до калитки.
— Прощайте, — уже сидя на лошади, сказала Саша. Отъехав от двора, она услыхала за спиной сердито вздрагивающий голос:
— Владик. Вла-адька!
19
Курган поднимался из сочно-зеленого кукурузного поля. Вокруг не прекращалось движение. Съезжались и разъезжались машины, верховые, мотоциклисты. Жилы проводов на тонких жердочках сходились со всей степи и скрывались в норе, вырытой на склоне. Из норы вырывались звонки телефонов, охрипшие голоса связистов. Поодаль пряталось в листве кукурузного поля звено двукрылых самолетов.
Адъютант с маузером на бедре перехватывал подъезжавших на машинах и на лошадях людей и подводил их к стоявшему на вершине кургана генералу. Одет он был теперь не в комбинезон, а в полную форму с звездами, на которые пялили глаза выглядывающие из кукурузы ребятишки. Поворачивая шеей в туго охватывающем воротнике, он с раздражением говорил стоявшему рядом члену военного совета армии.
— Только и слышишь: «обходят», «отрезали», «прорвались»…
— Мне кажется, не столько на передовой, сколько в штабах заражены танкобоязнью, — заметил член военного совета.
Генерал передернул плечами.
— Должен вам сказать, что ни в какую танкобоязнь я не верю. Потеряли управление, перестали надеяться на соседа. Пока, мол, буду драться, меня откроют справа или слева. И, не дожидаясь, когда его откроют, сам открывает соседа. Ну, что? — с недовольством обернулся он к адъютанту.
— Спрашивают, когда разводить мост.
— Всех переправили?
— Остались госпиталь и колонна гражданских тракторов.
— Что же спрашивают? — генерал покраснел. — Не разводить, пока не переправят последнего раненого.
— И последний трактор, — добавил член военного совета.
— Там замечены танки, — медля уходить, сказал адъютант.