Товарищи (Калинин) - страница 392

Но и после войны, чем все более широкой волной «Тихий Дон» вместе с другими произведениями советской литературы вливаться будет в океан мировой культуры, все явственнее окрашивая ее стремя в лазоревый цвет, тем все чаще будут прицеливаться к Шолохову из порастающих волчьим бурьяном забвения дальних — и ближних — буераков. Вот уже он и в ряды нобелевских лауреатов — и не за какие-нибудь иные, а за действительные литературные заслуги — ворвался со своим «Тихим Доном». Да еще и в открытую заявил на торжественной церемонии в Стокгольме, что «реализм, который мы называем социалистическим», не приемлет «ни созерцательности, ни ухода от действительности». Корреспондент американского агентства Ассошиэйтед Пресс сообщит 10 декабря 1965 года: «Советский писатель, выступая на грандиозном торжественном банкете в ратуше Стокгольма, заявил, что он принимает эту награду, как представитель многочисленного отряда писателей Советского Союза.

Он добавил, что высшая честь для писателя — это „служить своим пером трудовому народу“».

И 11 декабря корреспондент того же агентства передаст из Стокгольма еще одну подробность: «Король, который ростом более чем на голову выше этого седого казака, кивнул в знак приветствия головой и обратился к нему по-английски. 60-летний русский — член Верховного Совета и преданный коммунист — стоял не шелохнувшись, смотрел королю прямо в глаза и не сделал никакого поклона». Корреспондент добавил: «Но казаки не кланяются. Они никогда не делали этого и перед царями».

Между тем «Тихий Дон» будет продолжать свое шествие по земле, завоевывая все новые и новые миллионы умов и сердец на сторону действительной свободы, дружбы между народами, прогресса. С эпического полотна Шолохова читатель будет переводить взгляд на поля жизни, сличая и убеждаясь, сколь много дает ему это произведение русского гения для постижения жгучих проблем современности. И это, как будто сугубо русское, явление «мелеховщина», добытое Шолоховым из донской почвы, оказывается, явление не только донское и не только русское. Эта «мелеховщина», извлеченная автором «Тихого Дона» из недр российской действительности может прорасти и на другой почве. Со страниц «Тихого Дона» читатель переводит взор на площади и улицы Сантьяго, Мадрида, сличая и все увереннее отделяя добро от зла, правду от обмана. Вот чего теперь уже никогда не смогут ни забыть, ни простить автору «Тихого Дона» враги нашей Родины, нашей культуры, учуявшие опасность все возрастающего воздействия на умы и сердца миллионов людей во всем мире могучего произведения Шолохова с его открытием одной из самых жгучих проблем современной общественной жизни.