— Я командира иптапа еще раз… — начал начальник штаба.
Не договорив, он пригнул голову. Вверху прошелестел снаряд. Взревев моторами, танки быстро побежали через поле к лесополосе. Вздыбленная вокруг разрывами снарядов туча земли и листвы заволокла над окопом небо.
— Товарищ полковник, на проводе командир иптапа… — вставая в окопе с трубкой в руке, сказал телефонист.
— Передай, что за преждевременный огонь будем карать, как за трусость.
У Чакана при виде больших серых машин, неуязвимо переходивших поле, тупо заныло под ложечкой.
— Страшновато? — Полковник догадливо взглянул на него.
— Есть немножко, — признался Чакан.
— Это не только с тобой бывает, — серьезно сказал полковник.
— Среди артиллеристов есть потери, — поднимая лицо от трубки, доложил телефонист.
Полковник лишь ворохнул в его сторону глазами. Танки приближались. В окоп посыпалась земля, ручейком стекая с бруствера.
— Как, Сергей Ильич? — побледнев и опуская в руках бинокль, спросил начальник штаба.
Полковник Рожков наклонил к телефонисту бритую голову:
— Огонь!
29
В сумерки в роту к Батурину приехал на юркой штабной машине офицер связи и показал капитану на карте крестик, к которому должны были стягиваться разрозненные части и группы, отступавшие к Волге. По приказу командующего армией намечалось ночью всех боеспособных посадить на машины, подвезти к линии фронта и, внезапной атакой пробив брешь, вывести к Сталинграду.
— С танками тут у них пока не густо, — в заключение успокоил капитана Батурина офицер связи.
Ночью с потушенными фарами подошли машины. Капитан Батурин сел в первую машину рядом с водителем. Ехали по скошенному лугу. Колеса мягко шуршали в молодой отаве. В тихом ночном воздухе был разлит какой-то монотонный звон.
— Что это? — спросила в кузове машины Саша Волошина у Андрея, который сидел с ней рядом. Напротив из темноты смутно белело лицо Петра.
— Лягушки. Но есть ещё и такие ночные жуки.
На темном небе высыпали мелкие звезды. Скошенный луг окутывало сладковатое облако.
— Волошек пахнет, кашка, — пояснял Андрей.
— А это? — спрашивала Саша.
— Сурепка. Желтая такая трава.
— Как вы все знаете?! — удивлялась Саша, касаясь своим коленом его ноги.
— Я же здесь вырос, — слегка отодвигаясь, отвечал Андрей.
Впереди трепетало зарево. Всполохи метались по горизонту.
— Прожектора, — сказал чей-то голос.
— До Сталинграда уже не больше полета километров осталось, — отозвался другой, пониже и погрубее. — В девятнадцатом он Царицыном назывался, я там два раза раненный был.
— Еще и в третий не опоздал, — пообещал ему первый голос.