Все плотнее сдвинулись в кузове машины. Встречный ветер забирался под гимнастерки.
Капитан Батурин несколько раз останавливал колонну. Каждый раз к нему, спрыгивая с другой машины, подходил Тиунов. Засветив ручной фонарик, они склонились над картой.
— Скоро поворачивать, капитан?
— Еще не было балки.
— Одну мы уже проехали.
И снова машины шли по мягкому луговому бездорожью. Свет звезд стал ярче, темнота сгустилась. От луга запахло болотной цвелью. Чистый монотонный звон угасал. По земле поползли вязкие клочья тумана.
Капитан Батурин снова остановил колонну.
— Ожидать будем, пока туман сядет? — подходя к нему, спросил Тиунов.
— Да, — коротко ответил Батурин.
— Не опоздаем?
— Не должны.
Капитан поглядывал на небо и на часы, досадуя на отставших. Скоро подошли все машины. Рота втягивалась в балку. Ее гребешки еще рисовались на фоне неба справа и слева, а извилистое дно уже затянула туманная мгла. Вдруг впереди вынырнули и остановились прямо против колонны две закрашенные синим фары. Не выходя из машины, командующий армией бросал капитану Батурину отрывистые фразы:
— У вас все готово?
— Все, товарищ генерал.
— Повторите задачу.
— После того как будет пробито окно, прикрывать правый фланг до тех пор, пока пройдут вторые эшелоны и обозы беженцев.
Слова их глохли в тумане.
30
Пока колонна стояла, Тиунов вполголоса разговаривал с новой санитаркой. Она пристала к роте в станице Романовской, и капитан Батурин согласился ее оставить. Тиунов с жалостью рассматривал ее маленькую фигурку и круглое личико с большими серьезными глазами. Она была совсем еще девочка. В довершение ко всему она шепелявила. Несмотря на это, что-то в ней было от маленького зверька.
— Тебя как зовут? — спрашивал Тиунов.
— Ляля, — отвечала девушка голосом, неожиданно для нее звучным.
Тиунов не удержал улыбки: так это имя соответствовало ее внешнему облику.
— А сто вы смеетесь? — Не увидев, а скорее почувствовав в темноте его улыбку, немедленно осведомилась девушка.
— Я не смеюсь, — заверил ее Тиунов.
— А мне показалось, смеетесь.
— И не думал. — Но все-таки Тиунов не удержался. — Ты выстрелов не испугаешься, Ляля?
— А цем я хузе других? — тотчас же подозрительно спросила она.
— Не хуже, конечно. А крови не боишься?
— Не боюсь, — не сразу ответила Ляля.
— И перевязать сумеешь?
— Я в станице на курсы медсестер ходила, — совсем тихо ответила Ляля.
— А как раненых выносить, вас учили? — допытывался Тиунов.
Но Ляля не ответила.
— Для этого нужно быть сильной, — продолжал Тиунов.
— Сто вы меня пугаете, товарись политрук, — вдруг зазвеневшим голосом спросила его новая санитарка.