Ответьте! Во имя Неба, ответьте!
Если Вы не Изабелла де Лотрек, которую я считал неверной, то кто же Вы?
Я Антуан де Бурбон, граф де Море, которого считали убитым в битве при Кастельнодари, но который все еще жив, хотя и не милостью, а отмщением Господним.
О, если все так, как я опасаюсь, горе нам обоим!
Голубка ночью заблудилась или, может быть, устала и принуждена была остановиться.
Она прилетела только с первыми лучами солнца.
Да, да, да, несчастный! Да, я Изабелла де Лотрек!
Вы считали меня неверной, меня! Как? Почему? За что? Я больше не защищаюсь, я обвиняю.
Знаете ли Вы, что голубке достаточно двух часов, чтобы попасть от Вас ко мне или от меня к Вам? Знаете ли Вы, что, стало быть, нас разделяют всего тридцать льё?
Теперь скажите, каким образом я обманула Вас? В чем мое предательство? Говорите, говорите!
Лети, голубка, ты несешь мою жизнь!
16 мая, одиннадцать часов.
Обманули ли меня одновременно мои глаза, мое сердце и моя душа?
Была ли та, которую я видел входящей в кафедральный собор Баланса 5 января 1633 года, Изабелла де Лотрек?
Не было ли на ней подвенечного платья? И не следовал ли за ней в одежде жениха виконт Эмманюэль де Понтис?
Или все это внушено было мне злым духом?
Никаких сомнений, никаких колебаний, никаких недомолвок!
Молчание или доказательства!
16 мая, три часа пополудни.
Доказательства? Что ж, мне легко дать их Вам.
Все, что вы видели, казалось правдой, и все же то, что представилось Вашим глазам, правдой не было.
Но мой рассказ будет долгим. Что ж, тем лучше! Наша бедная голубка совсем измучена и нуждается в отдыхе.
У нее ушло четыре часа вместо обычных двух на то, чтобы вернуться.
Я буду писать часть ночи.
Господи Боже мой! Помоги мне немного успокоиться: моя рука так дрожит, что я не могу держать перо.
Боже мой! Благодарю тебя за то, что мой возлюбленный жив!
Три часа я молилась, став на колени, прижав пылающий лоб к ледяным плитам, и теперь немного успокоилась.
Я снова обращаюсь к Вам.
Позвольте мне рассказать Вам все — начиная с той минуты, как мы расстались с Вами в Балансе, и до той, когда я, несчастная, произнесла свой обет.
Это было — Вы ведь прекрасно помните, не правда ли? — это было 14 августа 1632 года. В этот день мы разлучились. Вы прострись со мной, не сказав, куда отправляетесь.
Я была полна мрачных предчувствий и никак не решалась выпустить из рук край Вашего плаща. Вы обещали вернуться через несколько дней, но мне казалось, что наша разлука будет вечной.
Часы на городской церкви пробили одиннадцать вечера. Вы сели на белого коня, на Вас был темный плащ. Сначала Вы ехали медленно и трижды возвращались, чтобы проститься со мной. Вернувшись в третий раз, Вы заставили меня войти в дом, сказав, что, пока я стою на пороге, Вы не в силах уехать.