Она перенесла штатив с аппаратом на несколько шагов правее и посмотрела в видоискатель. Нахмурившись, подошла к рододендрону и отвела в сторону закрывающую здание ветвь. Стоило Одри отвернуться, как ветка тут же упрямо вернулась на старое место.
Джон, из-за угла наблюдавшей за этой сценой, удрученно покачал головой. У Одри оказалось куда больше общего с Фредом, чем он подозревал. Вечное стремление управлять не только людьми и событиями, но природой, которую было бы лучше оставить в покое, ибо насильственное вмешательство, как правило, ни к чему хорошему не приводит.
Слава Богу, что Фред прислушался к его советам и оставил нетронутым клочок дикой природы — в противном случае весь прилегающий к отелю массив приобрел бы вид театральной декорации. Целых пятьдесят акров земли с ее флорой и фауной остались почти в первозданном виде.
Бедный, не видящий дальше собственного носа Фред! Тогда его чуть не хватил апоплексический удар. «Что? Да ты с ума сошел! — кричал он. — Как это не трогать?! Ты хоть представляешь, сколько стоят эти пятьдесят акров, если их разделать и продать?»
Джон, который сумел найти деньги на реставрацию гостиницы, пригрозил, что Фред не получит ни цента, если тронет хоть кустик. Так что кузену, у которого от ярости глаза чуть не вылезли из орбит, пришлось смириться. А когда отель, привлекавший к себе любителей природы, стал приносить большие доходы, Фредерик принялся на всех углах превозносить свое экологическое чутье и допревозносился до того, что его выдвинули кандидатом в законодательное собрание штата.
Джон посмеивался над честолюбивым кузеном, но не мешал — пусть себе кичится. Началась предвыборная кампания. С каждым выступлением известность Фредерика Олтмана росла. Но даже школьнику известно, что мозги избирателю можно пудрить только до поры до времени. А если уже тебе оказано доверие, будь добр оправдывать свою репутацию. Вряд ли у Фреда это получится.
Джон неторопливо вышел из укрытия и направился к лужайке. Он подошел к Одри так близко, что мог коснуться ее, и только тогда она наконец обернулась.
— Прекрасный получится снимок, — небрежно заметил Джон.
— Надеюсь, — пожала плечами девушка. Трудно было понять, то ли она покраснела от смущения, то ли солнце разрумянило ее щеки. — Хотя мистер Эрскин вряд ли похвалит — он слишком требователен.
Избегая встретиться с Джоном взглядом, Одри нагнулась к фотокамере. Если бы она только знала, как соблазнительны в мужских глазах ее округлые бедра, то, наверное, торопливо выпрямляясь, сшибла бы штатив.
На девушке были свободные брюки оливкового цвета, белая хлопчатобумажная, застегнутая на все пуговицы рубашка с закатанными по локоть рукавами и старенькие, но удобные спортивные тапочки. Волосы она заплела в тугую косичку и завязала белой лентой.