Он на миг закрыл глаза.
— Правда.
Снаружи шел теплый дождь, а Холли промерзла до самых костей.
— Значит, когда ты на мне женился, ты…
— Я просто хотел помочь. Понимаешь? И все.
— А когда занимался со мной любовью?
— Ну же, — резко сказал он. — Ты не можешь до такой степени не разбираться в мужчинах. Я просто хотел тебя.
Холод уже причинял боль. Все, чего ей хотелось, — это чтобы Джек обнял ее. Пусть он ее не любит. Пусть она ему не нужна.
Холли мягко спросила:
— Значит, больше ты меня не хочешь?
Джек с силой запустил пальцы в волосы.
— Не надо начинать игру, которую ты не хочешь закончить.
— А если я хочу?
Джек замер.
И, делая последний шаг, она сказала:
— Я твоя жена. И я хочу чувствовать себя твоей женой.
Она провела ладонью по его груди, чувствуя под рубашкой биение его сердца. Прижалась к нему. На миг Джек застыл, словно скала. И только бешеный стук сердца выдавал его.
Холли подняла обе руки. Запустив пальцы в его густые влажные волосы, она пригнула его голову к себе, навстречу поцелую. Он застонал. Но ее губы заглушили этот стон.
Снаружи дождь продолжал стучать по камням. А здесь, в сырой пещере, они были одни, словно последний мужчина и последняя женщина на земле. Или первые.
Холли бесстыдно стянула с Джека одежду. Его ласки заставляли ее корчиться в судорогах наслаждения, стонать и кричать так, что дрожали своды пещеры. И наконец остатки холода исчезли от его ласк.
И только потом, когда они лежали на каменном полу пещеры, он нанес неожиданный удар.
Лениво потянувшись, он ласково промурлыкал:
— Ну что, теперь ты чувствуешь себя моей женой?
Но он не сказал ни слова о том, что сам чувствует себя ее мужем.
Неделю спустя Холли нанесла визит юристу в Лондоне.
— Ужасная неразбериха, — сказал ей мужчина, сидящий напротив нее за широким дубовым столом, и нахмурился.
Холли хорошо помнила это выражение лица. Это был адвокат ее матери, который привез ее в Дорчестер на встречу с отцом-американцем. И он же обрушил на ее голову новость, что Деннис намерен взять ее с собой в Лэнсинг-Миллз и что помешать ему ничем нельзя. Тогда он был полон сочувствия, но непреклонен. Теперь, много лет спустя, он остался таким же.
— Как вы тут живете? Лондон, я думаю, сильно изменился.
Холли вымученно улыбнулась.
— Ничего. Я привыкла выживать в незнакомых городах. Я сняла комнату и договорилась о работе уборщицей. Продержусь, пока все не решится.
— Но в этом нет необходимости. Я могу выдать вам часть денег вашей матери…
— Джек дал мне достаточно денег.
Небольшая пауза.
— Ах, да. Мистер Армор.
Холли пристально разглядывала свои руки.