— Большое спасибо.
— Полиция доставит нам много неприятностей, когда узнает, что моя сестра наняла частного детектива.
Этот братец начинал действовать мне на нервы.
— Не волнуйтесь. Ничего вам не будет. Поверьте мне.
Пауза.
— Ну что же, тогда я откланяюсь.
Все попрощались со мной более или менее приветливо. Дети, которые в последние десять минут разговора вели себя немного возбужденно, сейчас окончательно разошлись и принялись щекотать друг друга. Смерть отца, казалось, их совершенно не волновала. Может быть, они вообще ничего не поняли. Ильтер Хамул проводила меня по длинному коридору. Я сбежал вниз по лестнице и оказался наконец у входной двери.
Некоторое время я еще постоял, закурил сигарету и стал наблюдать за происходящим в расположенной напротив дома пивной.
Разговор с семейством покойного не произвел на меня особого впечатления. Какие еще вопросы я мог задать? Пожалуй, никаких. Так думал я, направляясь к забегаловке напротив. Три опустившихся волосатых типа устроились в пивной. От них несло кислятиной, и я ощутил на себе косые и мрачные взгляды заплывших, налитых кровью глаз. Один из пьяниц стал громко рыгать. Изо рта во все стороны летели брызги.
— Эй, там, мне еще одну, — потребовал он, рыгнув в очередной раз.
— А мне один «Пильзнер», пожалуйста, — крикнул я, входя в почти пустую пивную, и стал ждать.
— Эй, там, Хансу еще одну склянку!
Куча тряпья, валяющаяся в углу и называющаяся Хансом, изрыгнула что-то невнятное.
— Не видишь, у Ханса в глотке пересохло.
Ханс без всякого стеснения помочился в желтую раковину и прополоскал там руку, чтобы убедиться, что все прошло благополучно, и удовлетворенно хрюкнул.
Наконец открылась задняя дверь, и на свет выплыла мадам Обеликс.
— Я хотел бы заказать один «Пильзнер», — повторил я и положил две марки в блюдце для денег.
— Может, сразу закажете, сколько хотите выпить, а то мотайся с вашим пивом туда-сюда.
Она была настоящей профессионалкой.
— Тогда несите сразу две бутылки.
— Вот так-то лучше.
Она прошлепала к холодильнику, который по сравнению с ней выглядел не больше сигаретной пачки, и с трудом достала две бутылки.
— Откройте сразу одну, — попросил я и бросил еще монету в блюдце.
Открытая бутылка с таким грохотом опустилась на стойку, что брызнула пена. Мадам Обеликс снова потащилась к своей подсобке.
Я пил пиво и размышлял, зачем старуха плела весь этот вздор про самоубийство, пока не заметил, как один из пьянчуг в упор уставился на меня.
— А ты неплохо балакаешь по-немецки. Ты, случаем, не с Балкан?
Он потыкал пальцем в пространство позади себя, где, судя по всему, должны были находиться Балканы.