Если уж она смогла углядеть мою пушку в этом лиловом тумане, значит, не так уж хорошо я ее припрятал.
— У меня разрешение на оружие и лицензия на вынюхивание, а потому не могу позволить себе крепких выражений. А что, если выяснится, что одна из ваших девочек скрашивает свои лиловые будни, ширяясь кисленьким порошочком?
Мне показалось, что Милли вот-вот вонзит мне в морду свои кроваво-красные ногти. Вместо этого она незаметно нажала на маленькую белую кнопку рядом с пивным краном. Я быстро сунул сдачу в карман и повернулся к двери с табличкой «Служебное помещение». Через две-три секунды дверь медленно открылась, и из нее вывалились три амбала с такими же пузырями под мышкой, что и у меня. Они окинули взглядом помещение, подошли к стойке и обступили меня, как старые друзья. На самом низкорослом из них был галстук горчичного цвета с маленькими светло-зелеными слониками. Он посмотрел на меня сверху вниз, положил пятерню на мое плечо и сжал его. От боли я стиснул зубы.
— Что, супермен, тебе, кажется, очень не хочется расставаться с нами.
Он нехорошо подмигнул мне. Во рту сверкнули три золотых зуба.
— В городе полно приятных мест помимо нашего. Или у тебя другое мнение?
Все трое, если поставить их на весы, весили бы раз в пять больше меня, но, несмотря на это, я почувствовал непреодолимое желание заехать им в гладко выбритые подбородки.
— Какую часть твоего золотого зуба оплатит заведение?
— Что-что?
— Я как раз раздумываю, не пригласить ли тебя на тур вальса.
Все трое покатились от смеха.
— О'кей, супермен хренов. Представление окончено. Вон там дверь, на ней написано «Доброго здоровья».
Он указал большим пальцем на выход. Пока я раздумывал, как бы удалиться, не теряя достоинства, два других охранника подхватили меня под руки и вынесли на улицу. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, которого вынимают из ванны после купания. Один из амбалов напутствовал:
— Дальше добирайся сам, иначе разобью твой турецкий нос.
Я показал на что-то за их спиной и простонал «О!». Моя затея сработала. Они обернулись и уставились в глухую стену дома.
— В чем дело?
Я похлопал типа, задавшего вопрос, по плечу. Он повернул голову, и я ударил его кулаком в лицо. Раздался сухой треск сломанной носовой кости. Он хрюкнул и шмякнулся на асфальт.
Его партнер недоверчиво посмотрел на меня, а осознав случившееся, хотел размозжить мне череп. Я видел, как напряглись мышцы под его пиджаком. Он медленно двинулся в мою сторону, хрустнул пальцами и облизал губы. Неоновый свет освещал его лицо, и были отчетливо различимы белки его глаз. Если бы он ударил, у меня было бы мало шансов уцелеть.