– А вот могу.
– Ври.
– А вот и могу. Спервоначалу упарить ее, потом намять. Опосля яиц в нее, орехов, молока козьего. Обвалять и в печь. И чтоб жар большой. Как все равно для блинов.
– Опять блины.
– Да что ж ты к блинам-то, ирод, привязался?! Еще попросишь блинов-то!
– А и попрошу! Слоеные!
– А хрен тебе!
– А чего это?
– А того!
– Ща, ей-богу, как дам в лоб уполовником – будут тебе блины-то!
Бенедикт еще страницу перевернул.
– Зять!
– М?
– Оставь книгу-то! Как за стол – сразу в книгу. Ни тебе посидеть как люди, ни поговорить.
– М-м.
– Зять!
– М-м?
– Чего там написано-то? Прочти.
– «Чего»! Искусство написано!
– Дык и прочти.
Оленька рот поджала:
– Он все про баб вычитывает. Приключения хочет.
– Больно много вы понимаете. Ну, что... Ну: «Людмила зябко куталась в пуховой платок, обхватив себя за худенькие, вздрагивающие плечи. Ее зардевшие щеки ярко пылали пунцовым огнем. Звезды глаз бросали на Владимира стрелы тревоги. Высокая грудь вздымалась как морская пучина под шелковой блузкой. “Владимир, – прошептала она. – Владимир...” Владимир стиснул челюсти. Суровые желваки заходили под его загорелой кожей. Он отвернулся. Тонкие пальцы Людмилы нервно перебирали бахрому шали. “Владимир!” – вскрикнула она, простирая ладони...»
Оленька набычилась:
– Но и сколько же у ей рук-то, у Людмилы-то у этой?
– Сколько надо! Две!
– А шурует вроде как шестью. Это у ей Последствие али как?
– На себя посмотри! – обозлился Бенедикт. – Это искусство!
Вот баба – она баба и есть. Всю мечту опоганит. Аж трясет. Бенедикт еще перелистнул. «Кончиками тонких пальцев Людмила потирала усталые виски. “Никогда”, – прошептала она, заламывая руки. Смертельная бледность заливала ее лицо. Она разжала объятья. “Все кончено”, – пробормотал Владимир. Суровая складка его губ выдавала крайнее волнение». Ах, блин, и впрямь... Последствие у Людмилы-то... А чего ж ничего не сказано?.. Перелистнул страницу. «Продолжение следует». А, черт! На самом интересном месте. Бенедикт ощупал журнал, повертел, листы перелистал: может, где в конце продолжение сыщется, – а бывает. Но не было. Двинул тубарет – пойти в складе посмотреть.
– Куда? А каклеты-то?!..
На полках в складе давно порядок заведен: сразу видно, какой книге где место. А то у тестя Гоголь рядом с Чеховым стоял – сто лет ищи, не найдешь. А на все наука должна быть, али сказать, система. Чтобы не тыркаться без толку туда-сюда, а сразу – пошел и взял.
...Нет восьмого номера. Ну, может, и ошибся, может, сунул не туда... бывает... тут «Северный вестник», тут «Вестник Европы», «Русское богатство», «Урал», «Уральские огни», «Пчеловодство»... тут нет... «Знамя», «Новый мир», «Литературият Башкортостон»... читал, Тургенев – читал, Якуб Колас – читал, Михалков, Петрарка, Попов, другой Попов, Попцов, Попеску, «Попка-дурак. Раскрась сам», «Илиада», «Электрическая тяга» – читал, «С ветром споря», «Справочник партизана», Сартр, Сартаков, «Сортировка бытового мусора», Софокл, «Совморфлоту – 60 лет», «Гуманистические аспекты творчества Шолохова», «Русско-японский политехнический словарь» – читал, читал, читал...