— О Господи! Вот почему, оказывается, уволенных называют людьми, попавшими в «тридцатый лист».
Я посмотрел на нее и кивнул в подтверждение, хотя, признаться, несколько удивился, что она не в курсе этого.
— Совершенно верно. Вот и я в силу традиции использую этот код, а коль скоро мое имя будет находиться рядом с вашим…
— Конечно, Джек. Какие тут могут быть вопросы? Думаю, это будет круто. Возможно, я сама буду делать так.
— И тем самым продолжите традицию, Анджела. — Я улыбнулся и поднялся. — Что вы думаете относительно того, чтобы прогуляться завтра утром в Паркер-центр и понаблюдать, как полицейские распорядятся своим ночным уловом?
Она нахмурилась.
— Вы хотите сказать, что я должна отправиться туда без вас?
— Вот именно. Поскольку у меня завтра утром встреча в суде относительно одного дела, над которым я сейчас работаю. Впрочем, я, вероятно, вернусь в новостной зал еще до ленча. Но вы, полагаю, и сами справитесь с заданием.
— Ну, если вы так полагаете… А над каким делом вы сейчас работаете?
Я коротко сообщил ей о визите в квартал Родиа-Гарденc и о своих планах в связи с делом Алонзо. Потом заверил, что у нее не будет никаких проблем с визитом в Паркер-центр, поскольку, после того как она побывала там в моей компании, ее уже авансом считают своим человеком.
— Не волнуйтесь. Все у вас получится. А когда завтра утром выйдет ваша статья, у вас обнаружится там столько друзей, что вы просто не будете знать, что с ними делать.
— Ну, если вы так считаете…
— Да, я так считаю. Но в случае чего обязательно позвоните мне на сотовый.
Потом, ткнув пальцем в материал, который она просматривала на экране своего компьютера, я осведомился:
— Ну-с, а как мы распорядимся с этим дитятей?
Это была цитата из романа «Вся королевская рать» — лучшей, на мой взгляд, книги о журналистах и журналистике, когда-либо написанной в Америке. Но Анджела, увы, на мои слова не отреагировала, и я понял, что эту книгу она не читала. Ничего не поделаешь: старая гвардия уходит, а у нового поколения свои ценности.
Вернувшись к себе в ячейку, я сразу заметил на своем телефоне часто мигавшую алую лампочку. Это означало, что в мое отсутствие мне звонили, причем неоднократно, и оставили несколько сообщений. Быстро выбросив из головы странный, хотя и не лишенный любопытства разговор с Анджелой Кук, я снял трубку и поднес к уху.
Первое сообщение поступило от Джейкоба Мейера. Он сказал, что на завтра ему назначили слушание нового дела, поэтому наша завтрашняя встреча в ювенальном суде переносится на половину десятого, то есть на полчаса позже ранее оговоренного времени. Я не имел ничего против этого. Во-первых, я мог чуть больше поспать, а во-вторых, уделить чуть больше времени подготовке к предстоящему интервью.