Однажды днем Кристина, как и всегда, сидела на полу фургона, обняв руками колени, и в очередной раз вспоминала тот проклятый день, когда она зачем-то согласилась пойти с Квинтом в цирк. По сути, отказ от этого похода мало чем помог бы ей. Пересмешник нашел бы способ, как заполучить в свою труппу огненную танцовщицу, и Квинт охотно помог бы ему, но… Эту горькую мысль перебила другая, яркая, как вспышка. Раз она может плести заклинание для танца, то кто сказал, что не получится освободиться?! Ведь амулеты не лишают ее силы, значит, вполне можно попытаться преодолеть их влияние и разорвать, наконец, этот порочный круг. Кристина чуть было не рассмеялась вслух. Как могло получиться, что такая простая мысль не пришла ей в голову раньше?! Надо же, она терпела весь этот ад почти полгода, прежде чем додуматься до такого!.. О своем решении, что пробиваться через силу трех амулетов бесполезно, девушка благополучно забыла. Возможность спасения ослепила ее настолько, что Крисса забыла даже о своей боли.
Она осторожно повернула голову: охранявший ее Квинт был занят заточкой ножей Виэре, поэтому вряд ли он мог видеть что-либо постороннее. Кристина выпрямилась, закрыла глаза и осторожно принялась плести заклинание. Ее надежды оправдались, ничто ей не мешало, магия снова, как когда-то, наполняла жилы теплом, и все казалось достижимым. Впервые за долгое время девушка совершенно забыла о своем положении, и на какой-то момент ей показалось, что ничего не случилось, что вот сейчас она откроет глаза, услышит аплодисменты и бодрый голос Сюзанны… На этой радостной мысли виски вдруг прошила такая боль, что Крисса не удержала равновесие и упала на пол, до крови закусывая губы, чтобы сдержать стон. Боль сводила с ума, пульсировала в затылке, шее, за ушами, как будто разрывала мозг раскаленными щипцами. Девушка почувствовала во рту солоноватый привкус крови и застонала… Мелькнула мысль, что смерть, пожалуй, была бы весьма кстати.
Однако вместо спасительного небытия из темноты, из бездны боли вырвался резкий голос Харрикана:
– Тебе кто позволил колдовать без разрешения, маленькая дрянь?! Неужели ты думала, что сможешь обойти три амулета?!
Боль понемногу стихала, и Кристина снова начала осознавать, где она находится и что происходит. Еще через несколько секунд она нашла в себе силы открыть глаза; она по-прежнему лежала на полу фургона, прямо у нее перед носом темнели дорогие замшевые сапоги Пересмешника и запыленные ботинки чародея, а высоко, где-то под потолком, слышались их возмущенные голоса. Оба ругались, не стесняясь никаких выражений, но Крисса снова вернулась в свое прежнее состояние. Она прекрасно понимала, что ей говорят, но не придавала словам никакого значения. Попытка обрести свободу с треском провалилась, так что оставалось лишь снова замкнуться в себе, хотя бы для того, чтобы сохранить рассудок…