Услышав эти слова, детина обрадовался, точно получил какой подарок:
– И правда, нигде такой вкусной нет! Попробуй, княже.
Юрий взял небольшую рыбешку, попробовал. Отказаться от такого удовольствия было просто немыслимо.
– А в Суздаль привозить можете?
– Да мы всюду можем, куда скажешь.
Договорились и об этом…
Шимонович напомнил, что надо привезти подарки своим любушкам. У него самого женка родами померла, жил с Марьей как с наложницей, мысля жениться. Половчанка оказалась доброй мачехой его детям, потому тысяцкий был спокоен, даже когда оставлял их под ее присмотром.
Юрий подумал, что и своей женке привезти что-то должен, только что? Кто знает, что нужно этим женщинам? Да еще и выбирать надо среди шумливых баб, которые, стоило появиться молодому князю, поглядывали больше на него, чем на сами товары. Те, что помоложе, так и стреляли в него глазками, улыбались, стараясь обратить на себя внимание.
Князь сначала смутился, но довольно быстро опомнился и стал разглядывать молодок даже с интересом. Вот это Шимоновичу уже не понравилось. Дома своя женка молодая, к которой Гюрги уже столько времени ни ногой, наставник даже беспокоиться начал, что князь девками не интересуется вовсе, а он вдруг стал на чужих заглядываться. Тысяцкий решил расспросить Марью, может, у Олены что не так, что Гюрги к ней столь холоден. Наверное, не так, ведь интересуется же Гюрги вон ростовскими красавицами…
Ох, беда, беда, что княжичей приходится на чужеземках женить. Но с другой стороны, Марьюшка вон – тоже половчанка, а как горяча, не всякой ростовчанке до нее дотянуть. Не в телесах и белизне кожи дело, значит, надо чтобы Марья свою подругу научила чему следует, чтобы не глазел князь смолоду по сторонам.
Не знал Шимонович, что это будет всегдашней бедой то ли княгини, то ли самого князя – Юрий Владимирович Долгорукий всегда будет заглядываться на женок и наложниц иметь тоже.
А тогда они выбрали по совету оказавшейся рядом знакомой Шимоновичу боярыни аксамитовых тканей для нарядов своим красавицам, потом выбрали серебряные наручи с самоцветами, тут уже Гюрги выбирал сам, прикупили колты с красивыми узорчатыми подвесами. Князь взял бы еще много чего, да не знал, понравится ли Олене, а потому сдержался. Да и Шимонович сказал, что серебро у своих суздальцев красивое купить можно.
Сказал тихо, чтобы кто из ростовцев не услышал да губы не надул. Каждый из городов считал князя своим, а потому ревниво относился к его словам «мои» и «наши». Это боярам Гюрги Владимирович со своим наставником только мешал, а простой люд был рад увидеть князя, молодого, красивого, взрослеющего прямо на глазах. Не у одной ростовской красавицы щеки румянцем залились при виде княжьего румянца, а сердечко забилось при виде его внимательного взгляда. Как жалели ростовчанки, что женат князь, да еще и на половчанке.