— Не их чувствами, — задумчиво сказала она, — этим ты не стал бы играть.
Он вспомнил, какой хрупкой она казалась, когда они занимались любовью. Сейчас это ощущение усилилось. С щек сошел румянец, заметил он. Огонь в глазах потух.
— Я знаю, что это такое, когда тебе делают больно, Нелл. Я бы никогда намерено не обидел тебя. Они ничего не говорили мне о своем письме до того вечера… Ты не единственная, кого я заставил плакать в ту ночь. Я пытался объяснить им, что Санта не дарит мам, но они вбили себе в головы, что тебя прислал именно он.
— Я поговорю с ними, если хочешь.
— Я не заслуживаю…
— Не ради тебя, — перебила она. — Ради них.
Он кивнул.
— Мне было интересно, что ты почувствуешь, когда узнаешь, что они загадали тебя в подарок на Рождество.
— Не дави на меня, Мак.
Он не мог ничего поделать. Он подошел ближе, не сводя с нее взгляда.
— Они пожелали тебя и для меня тоже. Вот почему они ничего не сказали мне. Ты — наш рождественский подарок, — протянув руку, он дотронулся до ее волос. — Что ты чувствуешь при этом?
— А как ты думаешь? — она отвела его руку, поднялась и подошла к окну. — Мне больно. Я полюбила вас троих почти с первого взгляда, и сейчас мне больно. Уходи, оставь меня в покое.
У него защемило в груди.
— Я думал, что ты уедешь. Я боялся, что ты бросишь нас. Я не мог поверить, что мы нужны тебе, и ты останешься с нами.
— Значит, ты идиот, — пробормотала она.
— Я был не прав, — он смотрел, как крошечные огоньки елочной гирлянды танцуют на ее волосах, и решил признаться во всем до конца. — Ладно, я был идиотом. Самым худшим идиотом на свете, потому что не показывал, что чувствовал, не разрешал себе думать, что могла чувствовать ты. Я не сразу влюбился в тебя. По крайней мере, не знал об этом. Я понял это только в тот вечер после концерта и не знал, как сказать тебе об этом. А затем я услышал, что тебе предложили вернуться на прежнюю работу в Нью-Йорке, и это послужило отличным оправданием для того, чтобы разорвать с тобой отношения. Я думал, что защищаю детей от разочарования и боли, — нет, он не станет использовать сыновей в свое оправдание, с отвращением подумал Мак. — Но лишь частично. Я защищал себя, потому что не мог контролировать свои чувства к тебе. Мне стало страшно.
— Это ничего не меняет, Мак.
— Но все можно изменить, — воспользовавшись моментом, он положил руку ей на плечо и повернул ее лицом к себе. — Мои сыновья доказали мне, что иногда достаточно загадать желание. Не оставляй меня, Нелл. Не бросай нас.
— Я не собиралась никуда уезжать.
— Прости меня, — она начала отворачиваться, но он нежно обхватил ее лицо ладонями. — Пожалуйста. Может быть, мне не удастся все исправить, но дай мне шанс. Ты нужна мне. Нужна нам.