Антуан повернул голову, открыл глаза и взглянул на нее тем полудетским, полуудивленным взглядом, каким обычно мужчины смотрят по утрам. Но вот он узнал ее, улыбнулся, повернулся к ней всем телом. Его тяжелая и теплая со сна голова легла ей на плечо. Улыбаясь, Люсиль рассматривала его большие ступни, торчавшие из-под простыни на другом конце кровати. Антуан тяжело вздохнул и что-то пробормотал плаксивым голосом.
— По утрам у тебя такие желтые глаза, — сказала она. — Как пиво.
— Какое поэтическое сравнение, — проворчал он.
Неожиданно он вскочил, схватил в свои ладони ее лицо и повернул к свету.
— А твои совсем, совсем голубые.
— Вовсе нет, они серые. Серо-зеленые.
— Хвальбушка.
Они сидели голые на кровати друг против друга. Он по-прежнему держал в ладонях ее лицо. Они улыбались. У него были очень широкие и костлявые плечи. Она вывернулась и прижалась щекой к его груди, услышала как бьется его сердце, громко, почти как у нее самой.
— У тебя так сильно бьется сердце, — сказала она. — Устал?
— Нет, — ответил он. — Это просто шамада.
— Что это такое «шамада»?
— А ты посмотри в словаре. Сейчас мне некогда тебе объяснять.
И он осторожно уложил ее поперек кровати. Уже было светло.
В полдень Антуан позвонил на службу и сказал, что у него поднялась температура, но он придет на работу во второй половине дня.
— Я знаю, что это выглядит по-детски, но я не могу позволить, чтобы меня выставили. Это мой хлеб, как говорится.
— А ты много зарабатываешь? — небрежно спросила Люсиль.
— Очень мало, — ответил он тем же тоном. — Ты считаешь это важным?
Она засмеялась.
— Нет. Просто я считаю, что иметь деньги удобно.
— Настолько удобно, что может стать важнее всего остального?..
Она удивленно посмотрела на него.
— Зачем все эти вопросы?
— А затем, что я хочу жить с тобой. А значит содержать тебя…
— Ты меня, конечно, извини, — быстро перебила она его, — но я могу сама заработать себе на жизнь. Я целый год работала в «Аппеле». Потом газета закрылась. Было так забавно… Если не считать того, что у всех там был такой серьезный и озабоченный вид…
Антуан вытянул руки и прикрыл ей ладонью рот.
— Ты все прекрасно поняла. Я хочу или всегда жить с тобой, или не видеть вообще. Вот моя квартира, я мало зарабатываю и не смогу обеспечить тебе жизнь, которую ты ведешь сейчас. Ты слышишь, что я говорю?
— А как же Шарль? — спросила она слабым голосом.
— Или Шарль, или я, — сказал Антуан. — Он возвращается завтра, не так ли? Так вот, завтра вечером ты навсегда приходишь сюда, или мы больше не увидимся. Вот так.
Он встал и прошел в ванную комнату. Люсиль грызла ногти. Она пыталась размышлять, но у нее ничего не получалось. Наконец, она потянулась и закрыла глаза. Когда-то это должно было произойти. Она знала, что это должно было произойти. Господи, какие мужчины все-таки скучные. Как с ними тяжело! Через два дня ей предстояло принять решение. Одно это слово всегда вызывало у нее ужас.