— Не знаю, тетя. — Хельга пошевелила ногами: они очень устали в форменных сапогах. Если бы можно было переодеться в мягкие короткие «домашние» сапожки! В них гораздо удобнее!
Тетя заметила выражение лица племянницы и категорично махнула рукой:
— Все. Я посылаю к тебе своих горничных, и чтобы через полчаса была готова. Первые гости уже приезжают! Ты обязана находиться рядом с сестрой! Девочка так волнуется! Я должна ее подбодрить! Выше нос!
С этими словами делла Дивис исчезла.
Хельга посмотрела на свое отражение в зеркале.
— Да, — пробурчала она, — действительно, куда уж выше! Отрубить его, что ли?
Ей ужасно хотелось курить. Но покурить нечуй-траву можно было только вне стен дома. Травка слегка притупляла ощущения, начиная от чувств голода и жажды, заканчивая эмоциями, так что на допросы младшие сотрудники приходили обкуренными. Как девушку Хельгу все-таки не звали конспектировать особо сложные и тяжелые допросы, поэтому курила она меньше большинства коллег, но иногда баловалась нечуй-травой в компании. И сейчас ей пригодилась бы тонкая пергаментная трубочка, набитая сушеной травкой, чтобы хоть немного успокоиться. Очень не хотелось идти на помолвку…
Снова хлопнула дверь. В комнату впорхнули три горничные деллы Дивис, а с ними и старшая служанка, которая славилась тем, что умела из ничего сделать пышную прическу. Горничные тут же рассредоточились по комнате, распахнули все сундуки и ларцы, а старшая служанка профессиональным жестом размяла пальцы и в упор посмотрела на девушку: — Ну-с, милочка, что будем делать с головой?
В темно-розовом платье, из-под которого виднелась бежевая туника, с волосами, частично поднятыми «дыбом», частично распущенными по плечам и утыканными мелкими цветочками, Хельга чувствовала себя неуютно. Форменный костюм сотрудника Тайной службы был ей более привычен вовсе не потому, что не стеснял движений. Просто в этом наряде от девушки не требовали соблюдения каких-то правил и норм поведения. Она могла сесть, вытянуть ноги или забросить их на стул. Могла закинуть ногу на ногу и скрестить руки на груди. Могла, в конце концов, чувствовать себя просто Хельгой, а не знатной дамой. В этой же ситуации ей предстояло играть роль фона, на котором юность и красота кузины Хлодис были только заметнее.
В нежно-голубом платье с вышивкой и белоснежной туникой, видневшейся в разрезах юбки, семнадцатилетняя Хлодис действительно оказалась хороша. У кузины были светлые волосы, это еще больше привлекало к ней внимание мужчин, — блондинки среди потомков древних родов встречались редко. Кстати, волосы самой Хельги имели приятный цвет темного золота, но существовал один недостаток — они были очень непослушными и признавали только самые простые прически. То, что сейчас сотворили у нее на голове, больше всего напоминало парик из конского волоса с соломенным каркасом.