– Э, нет… – Вятич шагнул вперед. – Помнить, что ты не такая, нужно обязательно, только не как Кирей. Ты сестра наша, а сестру беречь и от других, и от себя надо. Кто останется, должен про это помнить.
Из дружины ушли полтора десятка человек, это была потеря. Только трое, как Кирей, из-за несогласия с моим руководством, остальные просто решили вернуться пока по домам, а там как бог даст. Я их понимала: что впереди – неизвестно, заплатить за службу я не смогу, сама голая, как ощипанная курица, что с меня взять? А впереди зима…
Зато в тех, кто остался, можно быть уверенным на все сто. Однако уход парней заставил меня задуматься о том, как жить дальше, ведь пока у нас еще были запасы, а потом? Ни денег, ни запасов. Дружину на что-то надо содержать, не грабить же и без того ограбленные деревни и города? Вот так, воевода, думай, а не только мечом размахивай.
Еще меня обидело едкое замечание одного из уходивших парней, что я даже лук натянуть не могу, какой из меня воевода? Это была правда, мечом и саблей рубилась я прилично, повести в атаку могла, а вот силы в руках, чтобы натянуть тугую тетиву боевого лука, не имела. Позор да и только!
Вятич, выслушав мои соображения по поводу и без, кивнул головой:
– Правильно мыслишь. Деньги раздобудем, а вот с луком тебе придется самой. Тренируй руки, другого не дано.
С этого дня лук стал моим постоянным спутником, я часами тренировала руки и глаза. Постепенно и тетива стала натягиваться, и стрелы лететь не в траву за деревом, а в его кору.
Но долго отдыхать в лесу мы не могли, зная, что монголы движутся по степи, уходя к Дону, мы тоже отправились на юго-восток, только лесом. У дружинников теплилась надежда, что Батый решил уйти совсем, ведь монголы отходили туда, откуда пришли. И только мы с Вятичем знали, что это всего лишь отдых, что предстоит второй его поход, который приведет Батыя аж в Венгрию и на Адриатику. Но как объяснишь это остальным?
Пока дружина вопросов не задавала, а злости у всех было через край – мы шли разоренными зимой местами.
Только теперь я поняла, что ничего о самом нашествии не знала и разорения по-настоящему не видела. Честное слово, если увидела бы вот такое раньше, не сумела бы усидеть за стенами Козельска, добралась бы до Батыя вплавь, как Петеря, и загрызла его просто зубами. И никакие стрелы меня бы не взяли, и от его шеи не оторвали, хотя он тоже наверняка вонючий.
После уничтоженной Рязани у меня была хорошая возможность поквитаться в дружине у Евпатия Коловрата, потом все как-то улеглось. А теперь вот снова захлестнула ненависть.