– Вась, тут Петр Михайлович загрипповал.
– А, тот, что в гардеробной работает?
– Да, а заменить его некому. Ты мог бы выйти за него поработать? Да и хорошо бы тебе подготовиться и заменить его вообще, он совсем уже старенький стал, ему на отдых пора. Мы ему и билетик в пансионат купили, пусть достойно на пенсию уйдет. А ты человек у нас ответственный, никогда на работу не опаздываешь, да и работаешь уже пятнадцать лет, никогда неурядиц с тобой не случалось, только тебе гардероб и могу доверить.
Василий так обрадовался оказанному доверию, что стал плохо спать по ночам. Не шутка ли, где его работать поставили! За одеждой следить, чтобы не перепутали и не украли, – какое доверие!
Василий от радости сначала не мог заснуть часа по два, все ворочался и умилялся тому, какой он теперь важный и уважаемый человек, это ж надо! А потом заметил, что вообще перестал спать от волнения и тревог ночь напролет. А если и засыпал, ему тут же начинал сниться кошмар, как в гардеробной пропало дорогущее норковое манто и его везут в тюрьму, так как отдать за манто деньги он все равно не сможет, даже проработав 200 лет гардеробщиком. А самым диким кошмаром стал для него сон, в котором плавно и в такт, ужасающе скрипя, покачиваются пустые вешалки, а громогласный голос с высоты вещает: «Что, уснул, гад! Профукал ты, Василий, все вещи, и теперь тебя растерзают обиженные зрители». Вася поворачивается в сторону зала и видит одичавших посетителей цирка, которые таращатся на него выпученными глазами и тянут руки с растопыренными пальцами, почему-то цыкая в такт вешалкам.
А еще Василий заметил, что у него начал глаз дергаться всякий раз, как мимо гардеробной проходила директриса. К чему бы это? А, ну да, понятно! Василий боится, что она идет его ругать и стыдить за пропажу вещей.
Через две недели Васю увезла «Скорая помощь» прямо из гардеробной – сердце прихватило.
Под капельницей Василия осенило: нужно уходить из гардероба обратно в туалеты, а то новая ответственная должность, как бы она ему ни нравилась, его доконает и лишит разума насовсем, и Вася помрет со страху, вешая на плечики очередное дорогущее норковое манто.
Две бабульки-бормотульки, наверное, всю жизнь стоящие на контроле при входе в зал и рвущие, рвущие бесконечные билеты, обсуждали Ваську-обалдуя: «Эта ж надо! Пошел с гардероба опять туалеты нюхать! А директриса-то яво так уважает, так уважает, так хорошо про няго отзывается. Говорит, хороший он человек, скромный и услужливый – уж кому-кому, а яму в гардероб первое место идтить. Нет, опять в туалеты пошел, балбес. А сердце-то у него прошло… прошло… довольный что-то стал, повеселел, порозовел, видно, так ему енти туалеты нравятся. Балбес он! Ей-богу, балбес!»