— У нас, — сказали, — не Европа, у нас пахать надо, понял, а не под инженера косить.
Короче говоря, отстал Бориска от своего времени или, может, выпал из него, оказавшись не нужным. И времени не нужным, и людям, в этом времени действующим. Ни здесь, на родине, ни там, на чужбине.
Ну, там, это в общих чертах объяснимо. Местным тамошним жителям он действительно был как рыбке зонтик нужен — поскольку обуза и только, — а что жена собственная нужды в нём не чаяла, так в этом его вина, целиком и полностью. Не рыпался бы под старость лет, как кобель, исполнял бы сейчас при Раисе какие-нибудь административные функции и горя не знал. Но разве легче от осознания своей, а не чьей-то, вины? Осознанием ещё никому прожить и заработать ничего не удавалось.
Единственный, кому он мог быть по его представлениям полезным, и кто в нём по тем или иным поводам мог нуждаться, так это оставшийся без никого отец. Но не хотелось сидеть у старика на шее иждивенцем, пока немцы соблаговолят проверить факт раздельного проживания Бориски с Раисой, поверить этому факту и выдать Бориске отдельное жильё и отдельное пособие. Каковые могут и не выдать. Им проще обязать Раису, как всё ещё его жену, имеющую средства, платить ему какое-нибудь денежное содержание. От немцев с их глубоко бюрократическим сознанием любой глупости и несуразицы ожидать можно. Не хуже, чем от сына Бориски Шизофреника.
Действительно, ну чего угодно ожидал Бориска, возвращаясь домой, любых сюрпризов. Он был готов даже к тому, что сына в квартире не окажется. И придётся организовывать розыск, возможно, с привлечением коррумпированных правоохранительных и психиатрических служб города. Но что сын живёт под одной крышей с женщиной, причём с красивой женщиной — этого не только Бориска, этого никто ожидать не мог. В такое и поверить-то было непросто. Если не увидеть своими глазами воочию. Своим-то глазам верить, хочешь не хочешь, приходилось.
А та же Раиса, позвонив Бориске, сильно в правдивости его слов усомнилась. Всё спрашивала:
— Ты там трезвый или под лёгким вдрабадан газом?
Он ей:
— А кто, по-твоему, ответил на твой звонок? Кто позвал меня к телефону?
— Ну, баба твоя очередная, — говорила Раиса. — Тоже мне, загадка мироздания.
— Да не моя это баба, — кричал Бориска, — не моя.
Наконец, он сообразил дать трубку Заре, чтобы она сама поговорила с Раисой. И Зара поговорила. И подтвердила, не смущаясь, то, что рассказал о ней и её тесной взаимосвязи с Шизофреником, Бориска.
— Ага, — догадалась Раиса, — вы сговорились и оба вешаете мне на уши лапшу. Сволочи.