Что касается возраста, горжусь своим афоризмом: Я УЖЕ ДОСТИГ ТАКОГО ВОЗРАСТА, ЧТО ВСЕ ЧАЩЕ И ЧАЩЕ ВСПОМИНАЮ СВОЮ СТАРОСТЬ.
Но не будем о грустном. А тем, кто считает меня артистом, юмористом, писателем-сатириком, хочу сказать, что я не артист, хотя выступаю со сцены, исполняя СВОИ рассказы. Я не юморист, хотя многие мои «творения» отсвечивают юмором. Я не писатель-сатирик, хотя сатирическое начало в большой части моих рассказов присутствует.
Меня передергивает, если меня величают писателем-сатириком. Это определение берет свое начало еще во времена советской власти, когда писатели крупной формы, приверженцы социалистического реализма считали литераторов, писавших в жанре юмора, авторами второго сорта, полагая, что «юморить» в литературе значительно проще, чем создавать густую правдивую прозу. Добавка «сатирик» к слову «писатель» как будто поясняла – он не полноценный писатель, он сатирик... Само же понятие «сатирик» властям было выгодно. Всем было ясно, что в «стране победившего социализма» подлинной сатирой и не пахло, но все, дозволенное для осмеяния (тещи, дворники, пьяницы), все милые басенки, безобидные каламбуры, пародии относились к сатире, чтобы народ понимал, что сатира в нашей стране есть. И не случайно популярной была шутка: «Нам нужны Салтыковы-Щедрины и такие Гоголи, чтобы нас не трогали». Только выдающийся талант Ильи Ильфа и Евгения Петрова, Михаила Зощенко, Михаила Булгакова мог пробивать кремлевскую стену запрета. Впрочем, Зощенко, в конце концов, был подвержен остракизму, а Булгаков так и не увидел опубликованными многие гениальные произведения...
Но язык у меня не повернется назвать этих великих писателей «писателями-сатириками». Мы же не делим писателей на «писателей-лириков», «писателей-пейзажистов», «писателей-историков»... Есть ПИСАТЕЛЬ. Он преломляет в своих произведениях жизнь через вложенную в него Природой призму. У одного эта призма – призма истории, у другого – призма природы, у третьего – призма иронии, сатиры, юмора...
А для того чтобы считаться юмористом, сатириком, писателем быть совсем не обязательно. Остроумных, остроязычных, ироничных людей много среди представителей любых профессий, но им и в голову не придет называться писателями...
Если бы рядом со мной жил человек, который бесконечно, в любой ситуации, по любому поводу острил и шутил, мне он очень скоро стал бы неинтересен, чтобы не сказать больше.
Попробуем войти в положение семьи клоуна, который, вернувшись домой после вечернего представления, не снимает свой нелепый наряд, продолжает делать «глупости» и говорит дурным голосом. С ума можно сойти!