Океан выдохся. Вся скопившаяся за осень и зиму дурная энергия пролилась на землю бесконечным двухнедельным ливнем, оставившим в воздухе легкий, едва уловимый аромат тления. Февральское солнце щадило скудный бюджет муниципалитета, выполняя за него работу по просушке отелей, готовившихся через несколько месяцев принять первые партии британских и скандинавских спонсоров-туристов.
Мелкие предприниматели-алгарвийцы оживали — натирали замшевыми тряпочками пропылившиеся за зиму исхудавшие бумажники. Рыбаки, уставшие от безделья и опухшие от дешевого кислого пойла, громко именуемого «столовым вином», все чаще спорили в прибрежных кабачках, доказывая друг другу преимущества весенней сардины перед зимней. Диспуты сплошь и рядом принимали угрожающий характер и казались театром абсурда, поскольку этих преимуществ никто никогда и не отрицал.
Ртутный столбик на шкале термометра поднялся до отметки +24, и аборигены со вздохом облегчения сбросили с себя куртки и плащи. В воздухе чувствовалось предвесеннее настроение. Все — и природа, и люди, — все чего-то ждали.
Ждал и я. Чего — уже и сам не знаю. Километры изведенной магнитофонной ленты с телефонными разговорами Кирилла Божко свидетельствовали лишь об одном: он, конечно, не святой, но тем, в чем его подозревает Сармат, он не занимается. Всего, что я услышал за несколько месяцев, хватило бы на небольшой штраф от налоговой инспекции, взимаемый в административном порядке. Ничто в «Ситасе» (кроме огромного количества наличных денег в сейфе) не указывало на какую-либо связь с миром наркобизнеса. А деньги, как известно, не пахнут. И доказательством не являются. Иными словами, если бы я был агентом налоговой службы, я бы уже прекратил наблюдение.
Увы, я не агент налоговой службы. Поэтому две недели ливней, когда океан, казалось, переехал жить на континент, я провел в машине, поеживаясь от холода и сырости и изучая манеру господина Божко вести телефонные разговоры. Конечно, глупо было бы ожидать, что Божко по телефону пустится в долгие рассуждения о технологии приготовления героина и способах его транспортировки. Этого я, разумеется, и не ожидая. А чего я ожидал?
Честно признаюсь: не знаю. Наверное, какой-то беседы, не вписывающейся в размеренный ритм работы «Ситаса». Какого-то ключевого слова. Фразы, не похожей на другие.
Но таких не было. Ни слов, ни фраз. На безупречном оксфордском английском Божко отдавал распоряжения о поставках кожи на север Португалии, о поставках обуви из этой кожи в страны Восточной Европы. Об осетрине к черной икре, поставляемых из Ирана в лучшие торговые дома Европы и Южной Америки. О фрахтах судов и долгосрочной аренде складов в морских портах Европы, России и Украины. И так далее и тому подобное…