— Я его видел, — по-русски сказал Роберт. — Не помню где, но видел. Уверен.
Я на всякий случай сделал вид, что ни слова не понял. Существуют десятки различных пособий — в основном «для служебного пользования», — которые учат, как надо вести себя в подобных ситуациях. С удовольствием понаблюдал бы за их высоколобыми очкастыми авторами, окажись они на моем месте… «Прокачивайте ситуацию… Затягивайте разговор… Уводите беседу в другое русло… Ищите слабое звено…». Чушь собачья! А если на тебя смотрят уже как на покойника?!
Ну-ка, яйцеголовые, просветите меня! Кто здесь — слабое звено? Божко?! Или та рептилия, позади Кайхана? Да он меня средним пальцем по лбу щелкнет — случайно, походя, — и череп разлетится, как яичная скорлупа!
— Если бы мы с вами встретились неделю назад, у меня была бы к вам масса вопросов, — медленно проговорил Божко. — Боюсь, время уже упущено. Вы так ловко уходили от беседы.
Что-то в этой комнате не так. Божко — во главе стола, и это понятно. Но должен быть еще кто-то. «Гроссмейстер прилетел специально, бросил все…» Не может же быть Гроссмейстером то ископаемое на заднем плане…
— Вы очень рискуете, господа, — раздался за спиной спокойный и очень знакомый голос. — Вы не представляете, как опасен этот человек, даже без оружия.
Злость, сожаление, боль — пронзительная, до слез, — все смешалось в душе. Ноги задрожали. Вот он, прокол…
Он вышел из-за спины Кайхана и посмотрел на меня. На лице его не было обычной беспечной улыбки.
Гроссмейстер…
— Ты догадался, амиго, что означает тот символ около банковских реквизитов?
— Партия товаров, заряженная наркотиками. — Я какое-то время помолчал. — Плохо мы знали друг друга, Кирк…
— Плохо, амиго. Бог свидетель, я предлагал тебе и деньги, и дружбу.
— Такие деньги, Кирк? И такую дружбу?
— Все, Гросс. — Божко посмотрел на часы. — Пора что-то решать. Спустимся вниз, посовещаемся. А ты, — Божко передал пистолет Роберту, — глаз с него не спускай. Мы сейчас вернемся.
Это уже совсем странно. О чем совещаться? Нет, они не совещаются. Они рвут когти. Кажется, я знаю, куда. В двух километрах от Виламоуры есть взлетная полоса. Маленькая, принимает только спортивные самолеты. Взять всех с собой они не могут. Но здесь остались ящики с документами, с помощью которых очень легко превратить «честных миллионеров» Божко и Фицсиммонса в преступников. Значит, бросить документы они не могут. Холодный пот мерзко струился по спине. Я все понял!..
Роберт что-то говорил по поводу утреннего расписания самолетов из Фаро. Несчастный идиот! Я его уже не слышал. В голове тикало все громче и громче. Я присел на толчковую ногу, резко перевернул стол на Роберта — и стремглав вылетел за дверь.